Отец отмахнулся и спросил, что на ужин.
- Пап, ты опять с Верой Серебрянниковой долго по телефону разговаривал? - выпалила Снежана, выливая сироп с лекарством Мише в рот.
- Ну что ты, доча, совсем недолго. Она позвонила и...
- И опять прочитала тебе 90-й псалом? - выкрикнула Снежана, теряя самообладание.
- Ну да... - ответил растерянный отец,
- Пап, а сколько раз ей надо прочитать тебе 90-й псалом, чтобы получить в подарок ещё и эту нашу квартиру? - Снежану понесло. Вслед за горящими мостами к сердцу любимого человека загорелись и мосты, соединяющие её с отцом. - Может, ты сам, в конце концов, начнёшь читать псалтирь? Зачем тебе эта психологическая служба по телефону?
Когда у дочери закончились снаряды, чтобы метать в него, отец ответил спокойным голосом:
- Доча, я тебе объяснял, как у Веры сложилась жизнь трагически. Молодая одинокая мать. Сирота. Даже хуже. Я должен был помочь ей. Она помогла мне пережить первый день и сейчас поддерживает. Мы, люди, должны так поступать друг с другом, помогать тем, кто рядом и страдает. Поделиться деньгами - такая малость, а на душе радостно становится, - просиял Янович, но дочь глаз на него не подняла. - Ты бы вот тоже подружилась с Верой, она тебя чуть старше. Стали бы как сёстры. У тебя никого. У неё - только тётка бывшего мужа из Ганцевичей. Помогает. Нам вот яйца домашние перепали, тебе и Мишуну. А в квартиру нашу она переезжать отказывалась, я с трудом уговорил. Вот теперь и у меня силы появляются. Впервые в жизни понял, чем хочу заниматься.
- Только жениться на этой Вере не вздумай! - вспылила Снежана. - Тогда я на крайние меры пойду.
- Белоснежка, откуда в тебе эта акулья злоба? - спросил отец и запнулся. К его горлу подступил ком, на лбу собрались морщины. - Ты ведь такой не была.
- Ты тоже был другой, - огрызнулась дочь.
- Запомни, - выдавил из себя отец, - я живу в новом измерении, там нет вакансии жены Яновича.
Миша вздрогнул, отец и дочь переглянулись - тревожный звонок и барабанная дробь раздались в прихожей.
Из распахнутых дверей полился отборный мат, а в следующее мгновение Родионыч по-джентльменски, если не учитывать некоторые лексические выверты, закатил в дом шикарную даму, выше его на голову, а то и на две.
- Танюха, - по-свойски бросил он своей молодой спутнице, - проходи, вот он, твою ж... Все на кухню. Не разуваемся - времени в обрез.
Переставляя длиннющие ноги на огромных толстых каблуках, «Танюха» последовала в пункт назначения, на кухню, и, улыбаясь хозяевам, принялась раскладывать бумаги поверх сияющего обеденного стола. Её красный пиджак из лакированной кожи играл холодным блеском.
- Татьяна Алексеевна Шапочка, - представил её Родионыч, - адвокат. Будет представлять твои интересы, придурок. Садись рядом и подписывай всё, что она тебе скажет, - отдал приказ крёстный отец «Икара» и кашлянул. - Дочка, - обратился он к своей крестнице, - чаю налей. Только мне, Татьяне некогда.
Снежана засуетилась около плиты, а Родионыч повис над своим подопечным, чтобы контролировать процесс подписания:
- Побыстрее, не твоего ума дело, что тут напечатано, поумнее тебя писали. Дочка, - опять обратился он к Снежане, - поди сюда, вот подпиши ходатайство... Умница!
Снежана подмахнула несколько документов, где заплаканные глаза её не разобрали ни одного слова.
Родионыч пролистал документы, поводил пальцем по строчкам и вздохнул с облегчением.
- Танюха, - сказал он адвокату, его взгляд скользнул по стройной фигуре. - Давай дуй на всех парусах в следственный отдел. Сама знаешь кому лично в руки. Посиди там, не уходи, дождись отклика. Сразу мне отзвонись.
Танюха открыла было рот, но Родионыч опередил ход её мыслей:
- Тебя ждут.
Она кивнула и потянулась к выходу, Родионыч за ней - двери открывать. Но шикарная дама остановилась у зеркальных дверей встроенного шкафа и принялась поправлять взбитые медные волосы. От них лился аромат старых французских духов.
- Пойдём, провожу до лифта, - поторопил её Родионыч, теребя ус.
А с первым хлопком закрывающейся двери лифта пришло время сбрасывать маску джентльмена, и Родионыч накинулся на своего подопечного. Выступление состояло исключительно из непечатных слов и сопровождалось хватанием виновника за грудки и размазыванием его по стене, раскрашенной смелым дизайнерским решением под джунгли. Только заступничество крестницы досрочно остановило первую часть наступления, и Родионыч, отдышавшись, перешёл ко второй.
- Ты знаешь, дитя, какой твой отец придурок? Да? Ты тоже в курсе? Он сегодня без приглашения попёрся к следователю, Вадиму, и дал «чистосердечные показания». Заявил, что знал о готовящемся обыске в офисе и заблаговременно подложил в искомую папку документы, порочащие господ Гацко и Ипатова. А на свою персону компромат уничтожил! Но всё равно берёт всю вину на себя и готов идти под стражу!