Март весь в этом одном, несуразно теплом дне с ослепительной белизной свежего снега и бойким перезвоном капели.
Весна нетороплива и благодушна. Придя с этим днем и поселившись где-то рядом с зимой, она пока снисходительна к лыжникам, но уже любовно покачивает ветви берез, точно лелея просыпающуюся там жизнь.
И набухают почки…
Не сиделось в такие дни Валерке за школьной партой. Напряженно сосредоточиваясь, он заставлял себя слушать учителя, старался быть внимательным и, увлекшись уроком, невзначай бросал взгляд за окно… и снова все ломалось.
Капли пролетали совсем рядом, за стеклом, и в мельканьи своем сцеплялись звено к звену в сияющие цепочки. По верхушкам досок школьного забора, сосредоточенно перебирая лапами, балансировал кот, вкружную подбираясь к воробьям, прыгавшим под яблонями. Доносился с улицы неуемный весенний гомон, и невозможно было различить, из каких звуков состоит этот шум.
Учитель рассказывал о получении алюминия, нервничал, видя, что класс невнимателен, потому что не один Валерка глядел в окно, а почти все ученики, разомлевшие на горячем солнце, возбужденные гомоном с улицы, вяло слушали объяснения, пребывая в состоянии той неизбежной и серьезной рассеянности, какая посещает семиклассников в начале весны.
Звонок всколыхнул класс. Наполнилась гвалтом школа: кто-то уже распахивал окно, высовывались головы мальчишек и девчонок, а солнце, все разгораясь, поливало и поливало светом и грустного кота у яблонь, которому так и не удалось словить воробьев, и налипших к окнам детей, и бредущую по раскиселившему снегу на дороге лошадь, запряженную в розвальни.
В классе свежо пахло капелью и талым снегом. Густо усеянный веснушками Петька Жаренов, которого все звали Шкварка, ловко стерев горлышко у колбы, нарисованной на доске, пристроил к ней лучи и превратил колбу в веселое солнышко.
…А Валерка сидел за своей партой неожиданно спокойный, хотя не менее других радовался весне. Мелодичным звоном наплывали ему под оглушительную топотню в коридорах неспешные говоры послеснежных лесных ручьев, переливчатые бормотанья тетеревов на зорях, и виделись в эти короткие минуты знакомые опушки и лога, и дивные сквозь лесную ночь и связанные с ней страхи, колдовские заговоры глухаря.
Как ждет он этих дней, дней начала весенней охоты, и скоро, теперь уже очень скоро все должно сбыться: и тетеревиные песни, и влекущая больше другого тяга вальдшнепов, и вечерние подслухи глухариных токов.
Скоро, а сейчас…
Половодье весны, вспрянув из подслеповатых зимних дней, расходилось и расходилось светом, проникая всюду и даря каждому человеку ощущение приближающегося счастья.
Воспушка
После уроков, когда все уже оделись, к Валерке подошел Петька Жаренов и сконфуженно попросил помочь по математике. Валерке ну совсем было некогда: он собирался побыстрее сделать домашнее задание и лечь спать, потому что завтра воскресенье и можно рано встать, чтоб пойти на охоту. Но у Петьки в дневнике стояли подряд две двойки за уравнения, и Валерка решил выручить товарища.
Они прозанимались допоздна, а потом, придя домой, Валерка разложил учебники и, глянув на часы, вздохнул: завтрашнюю охоту следовало отложить, потому что хотелось уже спать, а задано было много.
Приехал отец и зашел к нему в комнату.
— Ну, ты чего? Все занимаешься? Времени-то вон сколько.
— Да не, пап. Я только пришел — алгебру Жаренову объяснял.
— Помогал, значит?
Валерка кивнул.
— Это хорошо, а свои уроки сделал?
Валерка склонил голову.
— Что молчишь? Нет?..
— Не успел. Завтра сделаю.
— Жаль, — сказал отец. — Я хотел тебе одно дело предложить.
— Какое дело? — заинтересовался Валерка.
— Да вот завтра повезу Петра Фомича в Воспушку за тетеревами. К нему гость из области приехал — знатный охотник… Хотел и тебя взять.
— Пап… — протянул Валерка, забыв сразу обо всем, — в Воспушку?! Я ведь там никогда не был…
— Мало ли что не был: раз нельзя ехать, ложись спать. Уроки важнее.
— Пап… Ну я сделаю. Я сейчас все сделаю.
— Да когда ты сделаешь — одиннадцатый час уже.
— Успею, нам немного задали…
Отец вдруг улыбнулся:
— Ладно. Сегодня ничего не выйдет — спать нужно. А уж завтра под вечер смотри. Вернемся, время тебе будет на уроки. Только — чур, без скидок. Все выучишь.