Девушка растерянно посмотрела на даму. Теперь она поняла, почему ее облик показался знакомым. Джемайма Коскарелли считалась одной из самых богатых и влиятельных особ, ее имя не сходило с уст журналистов и постоянно украшало светские хроники. Довольная произведенным эффектом, госпожа Джемайма ласково улыбнулась Елене и поднесла к губам чашку.
– Берегитесь Алекса, душенька, – томно пропела дама, – этот шалун за свою жизнь успел разбить немало сердец, сохранив свое собственное в целости и сохранности. Возможно, я не права, мой мальчик? Не появилось ли в твоей груди маленькой трещинки?
– Об этом вы, госпожа Коскарелли, узнали бы первой, – галантно раскланялся Држич.
Хотя обмен репликами не содержал в себе ничего, кроме светских любезностей, по обыкновению бессмысленных и фальшивых, Елена заметила, как обменялись взглядами ее напарник и Джемайма. Они явно давно знали друг друга. Между ними существовали какие-то иные отношения, тщательно скрываемые пустой болтовней. Джокер вдруг осознала, что очень хотела бы узнать, о чем эти люди говорили до ее появления в доме и что могло заставить могущественнейшую госпожу Коскарелли явиться к офицеру Службы Безопасности.
– Моя Мишель собирается замуж, – ровным, ничего не выражающим голосом сообщила госпожа Джемайма, – надеюсь, Алекс, ты не станешь выдумывать дурацких предлогов, чтобы отказаться от ее приглашения на торжество?
– Посмею ли я, – таким же бесцветным тоном отозвался Скунс. – Я вовсе не так отважен. Сердить малютку Мишель совсем не безопасно, а навлечь на себя ваше неудовольствие способен только бедняга, страдающий болезнью Альцгеймера.
– А вдруг я не одобряю этот брак?
– Малютка Мишель строптива, но перечить вам она перестала, по-моему, едва достигнув десятилетия. Родители наделили ее не только твердым характером, но и острым умом. У меня нет ни малейшего сомнения в том, что вы благословили замужество дочери.
Слушая эти реплики, Елена вежливо улыбалась, с трудом сдерживая закипавший в ней гнев. Ей почему-то показалось, что разговор этот затеян специально для нее. Она присутствовала, а возможно, даже помимо воли участвовала в игре, в которой два партнера объединились, чтобы не оставить ей ни малейшего шанса на выигрыш. Более того, в затеянной ими игре они сами определяли и меняли правила.
– Боже мой! – вдруг картинно всплеснула руками Коскарелли. – Я совсем забыла о времени! Не смею более докучать вам своими рассуждениями. Счастлива познакомиться с вами, милочка! Надеюсь, мы еще увидимся. А ты не обижай малышку, мой мальчик! Она так мила, но, несомненно, неопытна. Береги ее.
Сопровождаемая Скунсом, светская львица выплыла из дома. Елена дождалась возвращения напарника и, постаравшись воспроизвести тот брезгливо-фальшивый тон, которым велась беседа гостьи с хозяином, спросила его:
– Не знала, что офицер Службы Безопасности может свести столь короткое знакомство с людьми, подобными Джемайме Коскарелли.
– Мы очень давно дружим, – серьезно отозвался Држич, – она на редкость умная женщина. Хотя во главе корпорации «Осенний лист» последовательно стояли три ее мужа, а теперь – старший сын госпожи Джемаймы, не без оснований подозреваю, что именно ей корпорация обязана всеми своими успехами. Кроме всего прочего, даже Службе Безопасности не всегда удается получить достоверную информацию о происходящем в кругах, где вращается Коскарелли, а она охотно делится со мной сведениями, достоверность которых неизменно подтверждалась во время всего периода нашего знакомства. Такими связями не следует пренебрегать.
Елена промолчала. Ей очень хотелось задать Скунсу еще один вопрос, но она запомнила предостережение ван дер Сторма и никак не могла придумать, как вывести напарника на интересующую ее тему. А он насмешливо смотрел на нее, словно догадывался о ее затруднениях, радовался ее беспомощности. Что ж! Офицер Джокер тоже не слабонервная девица. Она улыбнулась и притворно вздохнула:
– Меня тревожит одно обстоятельство. Боюсь, «малютка Мишель» ничего не знает о моем существовании, а из этого следует, что на ее свадьбе мне не удастся оказаться рядом с напарником, которого я, тем не менее, не имею права оставлять без присмотра. Что же мне делать?