Но Елена не могла успокоиться. Ловко орудуя мечом, она сладила из ствола осинки кол, вспомнив страшные истории про вампиров, которые леденили ей душу в юности. Деловито прицелившись, она вогнала кол в затихшее тело демона, туда, где по ее представлениям должно было находиться сердце Фам-Хама. Но, даже закончив это кровавое дело, она все еще с подозрением переводила взгляд с мертвой головы на бесформенную тушу, готовая не допустить их воссоединения.
– Позвольте выразить вам свое восхищение, княгиня, – сказал Снурри. – Многие охотились за этим демоном, но лишь вам удалось справиться с ним.
Впервые Елена услышала в обычно бесстрастном голосе арбалетчика теплые нотки.
– Я знала, что ты страхуешь меня, Снурри, – поблагодарила она своего телохранителя. – Это помогло мне без страха пойти сюда. У меня не было полной уверенности, что смогу противостоять его чарам. К счастью, все обошлось.
Послышался хруст ветвей. На полянку выскочили оба оборотня, сопровождаемые тремя спригганами. На ходу сказав Елене слова ободрения, они принялись за дело, собирая сучья для костра. Спригганы подошли к телу демона, держа в руках боевые секиры.
– Вам лучше побыстрее уйти отсюда, княгиня, – предложил арбалетчик. – Нисколько не сомневаюсь в вашем мужестве, но то, что здесь сейчас произойдет, вряд ли порадует ваш взор. Пойдемте, я провожу вас в замок.
Елена молча кивнула головой. Она почувствовала озноб. Возвращаясь в замок, она ни разу не оглянулась. Во дворе твердыни она отдала несколько распоряжений споро разгружающим телеги лобам, приветливо улыбнулась спешащему к выходу вулверу, довольному тем, что его узнали. Она поднялась в княжеские покои, приняла ванну и переоделась. До этого ей казалось, что она чувствует на теле следы липких прикосновений Фам-Хама, хотя демон не успел тронуть ее пальцем. Усевшись у камина, она стала ждать возвращения мужа. Елена ни секунды не сомневалась, что ей предстоит услышать жестокий выговор за своеволие. Она готовилась к незаслуженным упрекам. Мысль о недовольстве Александра отравляла сладость ощущения одержанной над демоном победы.
Валет вошел в комнату неожиданно. Его одежда была покрыта грязью. Торопливо поприветствовав жену, он сразу же скрылся в туалетной комнате, а та, сжав лежащие на коленях кулачки, приготовилась к словесной схватке, твердо пообещав себе не давать спуска Валету, если он опять наденет маску Скунса.
Александр явился перед женой в чистой одежде. Он подошел к ней, выдернул из кресла, поставил перед собой и заглянул в глаза. Потом молча прижал к себе, поцеловав долгим нежным поцелуем.
– Я уже знаю о твоем подвиге, – шепнул он ей на ухо. – Лихо сработано. Если бы ты не стала моей женой, я объявил бы офицеру Джокеру благодарность, а может даже пообещал бы повышение по службе.
– Значит, став вашей супругой, князь, я лишилась возможности не только служебного роста, но и получения благодарности? – проворчала она, прижимаясь к широкой груди Валета. – Я думала ты станешь читать мне нотации.
Држич рассмеялся весело и заразительно.
– Этот Хам-Нахал оказался глуп или самонадеян, – объявил Александр. – Он привык иметь дело с гоблиншами-неврастеничками, холодными эльфийскими дамами да испуганно кудахтающими женами крестьян-фермеров. Откуда ему знать о том, на что способен офицер Службы Безопасности. Ты расколола его, девочка, как пустой орех. Я сержусь на тебя только за то, что теперь лишился удовольствия прикончить эту тварь собственными руками, но это не более чем зависть, а зависть – скверное чувство. Мне стыдно за него. Веришь?
– Нет, не верю, – вздохнула Елена, она ласково посмотрела на мужа и тихо добавила: – Я тут сделала для себя одно открытие: мы находимся в стране магии. Фам-Хам владел немалой колдовской силой, но он оказался беспомощным перед силой, которой владеет обычная влюбленная женщина. А на кого охотился ты?
– Мою охоту можно тоже считать удачной, хотя бы потому, что я вернулся с нее живым, – небрежно ответил Александр, но, поймав встревоженный взгляд жены, поспешил успокоить ее. – Я вел дипломатические переговоры, результаты которых проявятся несколько позже. Я представлю тебе полный отчет о своих похождениях, но не прежде, чем мы что-нибудь съедим. Я ничего не держал во рту со вчерашнего вечера, а время обеда уже миновало.