Он разложил спальный мешок, забрался в него и сразу же заснул, оставив Пат, встревоженную и немного обиженную, гадать о том, что задумал ее командир.
Утром, наскоро позавтракав, Поль повел мулатку через буш к находившемуся неподалеку объекту, обнесенному колючей проволокой, сквозь которую был пропущен ток. Пат так и не смогла понять, что представляют собой несколько ангаров, большое здание, похожее на заводской цех, и несколько аккуратных домиков, вокруг которых расхаживали до зубов вооруженные люди. За колючую проволоку Поль провел ее через какую-то нору, состоящую из нескольких ржавых бочек, отвратительно пахнущих прогорклым маслом. По территории объекта приходилось перемещаться ползком, очень медленно. К счастью, место для «почтового ящика» Поль выбрал недалеко от ограды. Он указал Пат на одинокое дерево, возле которого располагалась старомодная резная скамейка, и знаком приказал возвращаться.
Доведя женщину до фермы, Поль дал ей последние указания и исчез. Пат надеялась, что у нее еще будет время поговорить со своим командиром, но у того, очевидно, имелись собственные планы, в которые он не собирался никого посвящать.
Три дня мулатка провела в душном подвале, заклиная Поля поскорее вернуться живым и здоровым. Но чем ближе подходило время контрольного срока, тем отвратительнее становилось на душе Пат. Она уже знала, что ее командир не вернется, хотя и гнала эту мысль. Но у нее не было привычки обманывать себя, поэтому вечером третьего дня Пат приняла как печальную данность то, что ее обожаемого Поля больше нет в живых. Теперь ей оставалось только выполнить его последнее распоряжение. А дальше… Мулатка ничего не стала загадывать до тех пор, пока она не выполнит своего задания. Она смирила свою боль.
Утром она отправилась в буш и аккуратно пробралась к «почтовому ящику». Здесь ее ждало разочарование. Маяк, указывающий на наличие контейнера в условленном месте был выставлен, но на скамейке у дерева расположились двое охранников, бдительно следивших за территорией. Судя по всему, устроились они здесь надолго. Поль, выбирая место для «почтового ящика», не мог предположить, что рядом с ним выставят дополнительный пост.
Пат укрылась в небольшой яме, вокруг которой густо росла изрядно высохшая, но еще достаточно высокая трава и приготовилась ждать, надеясь, что рано или поздно охранники оставят свой пост. От скуки она принялась рассматривать в мощный бинокль строения на территории объекта. За время своей работы с Полем она научилась терпеливо ждать, поэтому, хотя в объективах не появлялось ничего, кроме серых стен и ослепительного блеска кровельного железа, отражающего раскаленные лучи полуденного солнца, Пат не отрывала глаз от прибора. Она дождалась. Из дверей отдельно стоящего здания, похожего на жилое строение, вышла группа людей в шортах и пробковых шлемах. Сначала Пат не поверила своим глазам. В центре группы находился Скунс, точнее, Том Скотт, с гладко выбритым загорелым черепом и густой бородой. «Не может быть», – прошептала мулатка, ведь она совсем недавно видела Скунса в Каире, благообразно причесанного и гладко выбритого.
Между тем, мощный бинокль не оставлял никаких сомнений в том, что перед Пат находился тот самый человек, которого она выслеживала в Афинах и Дубровнике. Том Скотт отчаянно жестикулировал, грубо выговаривая что-то своим спутникам, которые оправдывались перед явно взбешенным собеседником. В конце концов, Скотт плюнул под ноги шедшего рядом с ним толстяка, жестом отстранил подскочившего к нему благообразного негра, развернулся и ушел в здание, демонстративно хлопнув дверью. Оставшиеся еще какое-то время поговорили, разводя руками и обсуждая имевший место инцидент, а затем последовали за Томом Скоттом.
Солнце клонилось к горизонту, а подобраться к «почтовому ящику» все еще не представлялось возможным. Караул сменился, но очередная пара охранников расположилась на той же самой скамейке, что и их предшественники. Наконец, когда уже совсем стемнело, патруль отправился в обход территории, а мулатка получила возможность подобраться к «почтовому ящику». Забрав контейнер, оставленный Полем, она поспешила вернуться в свое убежище. Еще сутки она провела в душном погребе, молясь о том, чтобы вопреки очевидным фактам, сюда явился ее командир.