Држич бросил Шефу ключ от наручников, после чего демонстративно отвернулся.
Шон О’Нил снял оковы с Елены. Обняв дочь за плечи, он вывел ее из дома. Несколько раз возмущенная девушка пыталась заговорить, но старик прижимал палец к губам, призывая ее к молчанию. Она смирилась, но лишь до того момента, когда Шеф усадил ее в экипаж и поднял машину в воздух.
– Что происходит? – вскричала она, как только усадьба Скунса исчезла из-под брюха экипажа.
– Алекс прав, – тихо отозвался Шеф, – тебя пока рано вводить в серьезные операции.
– Ты так считаешь? Операции можно доверить тому, кто убил Поля? Убил Валета? Убил невесту Поля? Наверное, у тебя есть объяснения. Но, знаешь, это должны быть очень убедительные объяснения!
– Тише, девочка, тише! – ласково улыбнулся ей отец. – Конечно же, у меня есть объяснения. Но тебе придется немного потерпеть. Алекс прав, заявляя о развале Службы. Мой кабинет точно прослушивается. Я не уверен в том, что нас не слушают и сейчас, в этой машине. Я не хочу вести здесь серьезные разговоры. Потерпи чуть-чуть. Мы побеседуем в другом месте. Я постараюсь все тебе объяснить. Уверен, ты поймешь меня. Может быть, тебе даже удастся понять Скунса… хотя это и непросто. Ты оказалась не готовой к таким испытаниям.
Елена с изумлением посмотрела на отца. Впервые в его интонациях она почувствовала какую-то фальшь. Но она не дала воли чувствам. После страшного разочарования, которое она испытала, найдя в доме Скунса жетон Валета, Елена боялась утратить последнее, что у нее оставалось – веру в отца, веру в мудрого Шефа.
А экипаж тем временем мчался в ночном небе, подгоняемый своим пилотом, торопящимся сократить время перелета и нарушающим все правила изменения эшелонов. Шеф даже включил сигнал экстренного оповещения, опасаясь угодить в случайную аварию.
Наконец он резко бросил машину вниз и, с трудом погасив скорость, опустил ее на крышу своей резиденции.
– Ты давно не посещала наш дом, – ласково сказал он дочери, жестом приглашая ее войти в лифт.
Елена вновь удивилась. Дом имел всего три этажа. Кабинет ее отца находился совсем рядом: следовало преодолеть только два пролета лестницы. Но Шеф нажал самую нижнюю кнопку. «Второй уровень подвала… двадцать футов ниже цоколя… что ему там понадобилось?» – подумала девушка. Словно прочитав ее мысли, Шеф пожал плечами и вздохнул:
– Даже в собственном доме я боюсь посторонних ушей. Но в нем все же есть надежное место.
Дверь лифта открылась. Вдаль тянулся коридор, освещаемый несколькими светильниками, чей синий свет не столько разгонял, сколько сгущал царящий здесь мрак. Елена пропустила вперед отца и пошла за ним, чувствуя, как нарастает в ее душе необъяснимая тревога. Шеф остановился перед дверью, больше подходящей сейфу, чем жилому помещению, повозился с запором и предложил дочери:
– Заходи, девочка. Слева на стене кнопка выключателя…
Елена вошла, но прежде чем ее рука нащупала кнопку, дверь с лязгом захлопнулась.
– Отец! – возмущенно крикнула она.