– Как тебе служба?
– Благодарю, сэр! – расплылся в улыбке Тигран. – Это прекрасная семья. Таким людям служить приятно. Здесь я защищаю не деньги, не общественное положение, а живых людей, которых нельзя не уважать. Не говорю уже о том, что жалование мне положили сказочное.
– Рад за тебя, – кивнул головой Скунс. – Много работы?
– Хватает, сэр! Многим не по вкусу благополучие Коскарелли, а тут еще адмирал Карлов регулярно проверяет нашу бдительность. Зато у нас нет времени расслабляться.
Электромобиль обогнул дом, бесшумно скользя по центральной аллее сада. Вскоре он остановился недалеко от беседки, в которой сидела хозяйка усадьбы. Увидев выходящего из машины Скунса, Джемайма поднялась ему навстречу.
– Алекс? Какая приятная неожиданность! – пропела женщина. – Ты свободен, Тигран. Спасибо, что сам проводил ко мне дорогого гостя.
– Джемайма! Ты все хорошеешь!
– Неисправимый льстец! – она подставила Држичу щеку для поцелуя. – Что привело тебя ко мне? Только не лги, что соскучился без моего общества.
Скунс придал своему лицу обиженное выражение, но его собеседница так заразительно рассмеялась, что он не смог сохранить серьезность и тоже улыбнулся. Потом он взял Джемайму под руку. Усадив женщину в плетеное кресло, он, заговорщически подмигнув ей, достал из кармана небольшую шкатулку.
– У Мишель вскоре свадьба. Она никогда не простила бы мне, позволь я этим камням оказаться в чужих руках.
Коскарелли открыла шкатулку. В ней лежали пять крупных алмазов удивительной чистоты.
– Откуда такое чудо? – восторженно воскликнула она.
– Это контрабанда, – объяснил Скунс. – В благодарность за точную информацию Таможенная Служба позволила мне приобрести пять лучших камней до аукциона по номинальной цене. Камни, конечно, нуждаются в огранке, но твой ювелир, я полагаю, наилучшим образом справится с этой задачей.
– Сколько я тебе должна?
Држич смутился, отвел глаза и сделал несколько шагов по беседке. Коскарелли с удивлением следила за очень необычным поведением человека, которого знала много лет. Наконец Скунс принял решение. Он остановился перед ждущей ответа женщиной.
– Это мой подарок Мишель ко дню ее свадьбы. Я принес их заранее, поскольку знаю, что их обработка займет не один день, а лучший ювелир работает только на тебя. Ты ничего не должна мне, Джемайма!
– Не глупи, Алекс! – нахмурилась Коскарелли. – Эти камни стоят целого состояния. Прежде ты никогда не позволял себе неразумных поступков.
– Прежде Мишель не собиралась замуж, – отмахнулся Држич. – Могу я сделать достойный подарок своей крестнице?
– Ты ставишь меня в очень неловкое положение, – резко возразила Джемайма. – Более того, ты обижаешь нас. Вспомни слова, которые ты говорил, убеждая меня не делать тебе дорогих подарков, хотя мое состояние неизмеримо больше твоих накоплений. Разве недостаточно того, что ты не позволил этим камням уйти в чужие руки?
– Во-первых, повторяю, Мишель выходит замуж, а это неординарное событие, – твердо стоял на своем Држич. – Во-вторых, я не стану возражать, если вы с дочерью преподнесете мне дорогой подарок ко дню моей свадьбы.
– О! – простонала Коскарелли. – Скорее, я доживу до твоих похорон, которые, надеюсь, произойдут очень нескоро! Алекс женится! Это анекдот, который не может никого рассмешить в силу своей очевидной нелепости! Ты надо мной издеваешься?
Скунс улыбнулся и, наклонившись к женщине, тихо шепнул:
– Наконец, в-третьих, теперь я могу себе это позволить. Не так ли?
Джемайма откинула голову. Она внимательно посмотрела на повеселевшего Држича.
– А вот это – аргумент! – признала она. – Я совсем упустила из виду, что теперь ты богач.
– Ты в этом уверена? – лукаво подмигнул собеседнице Скунс.
– Можешь не сомневаться!
– Ты вычла проценты?
– Как мы договаривались, хотя, на мой взгляд, они оказались слишком велики.
– Они соответствуют проделанной работе, – беззаботно сказал Држич. – Итак, мы договорились?