– Ты проигнорировал решение Коллегии, ты не уничтожил «Птеродактиль». Ты всех ввел в заблуждение, доложив о выполнении приказа. Ты, наконец, использовал корабль, пусть и в благородных целях, но без согласования с начальством. Это очень серьезные преступления!
– Нет, нет, Толстуха! – покачал головой Држич. – Ты же законница! Тебе негоже искажать факты. Мне никто не приказывал «уничтожить» «Птеродактили». Меня обязали лишь «сделать невозможным их применение».
Старуха наморщила лоб, припоминая текст распоряжения. Все знали о ее феноменальной памяти. Хотя документ составлялся очень давно, она вспомнила его текст, но не отказалась от претензий к Скунсу.
– Ты хорошо уточнил формулировку, Алекс, но это ничего не меняет. Ты применил машину, а значит – нарушил приказ. С этим тебе трудно поспорить! – усмехнулась Толстуха.
– У меня есть приказ директора Службы Безопасности, – лениво объяснил Држич. – В этом приказе мне предписывается расконсервировать «Птеродактиля» в случае необходимости, по моему усмотрению.
– Не может быть! – удивилась старуха.
Држич протянул ей заранее подготовленную бумагу.
– Здесь стоит подпись Шефа, – пояснил он, – если она вызывает у тебя сомнения, свяжись с ним. Пусть попробует опровергнуть подлинность документа.
Толстуха придирчиво изучила текст, пожевала губами, вздохнула и проворчала, глядя на собеседника почти с восхищением:
– Ты хитрая бестия! Но нам все же придется провести серьезное служебное расследование.
– Не придется, – вновь возразил Држич. – Я упомянул две причины, делающие твои претензии бессмысленными. Одну из них ты сейчас держишь в руках. Вторая, надеюсь, лежит на столе Шефа.
– И что это за причина?
– Моя отставка, которая выводит меня из-под юрисдикции Отдела внутренних расследований.
Толстуха вскочила, воздев к потолку сухонький кулачок. В ее глазах вспыхнул огонь искреннего возмущения.
– Что за глупость, Скунс? – визгливо закричала она. – Непростительная глупость для офицера твоего ранга! Ты один гораздо нужнее Службе, чем весь мой отдел. У тебя множество недостатков, но оставить сегодня Службу – это такое преступление, перед которым меркнет даже боевое использование «Птеродактиля». Одумайся!
– Не кипятись, – примирительно заметил Држич. – Не знаю, нужен ли я Службе, но она не нужна мне, это точно! Я больше не верю в ее эффективность, мне надоело составлять унизительные отчеты да исправлять ошибки слабоумных коллег. За несколько дней работы здесь я устал больше, чем за все три прошедших года. А еще – мне надоело убивать.
Толстуха безнадежно махнула рукой, вытерла платочком уголки губ, а потом тихо спросила:
– Зачем же ты восстанавливал Отдел внутренних расследований? Зачем поручил нам обновить состав агентов? Зачем ты начал чистку Службы, если не намерен в ней работать? Чего-то я не понимаю, Скунс! Может быть, ты просто обиделся? Ты думаешь, тебя не ценят?
– Я не мальчишка, – вздохнул Држич. – Мне не на что обижаться. Шеф поручил мне разбрасывать дерьмо, накопившееся здесь. Эту работу я выполнил, по мере своего разумения. Я ухожу, но Служба-то остается! А тебе, на прощанье, я желаю заняться не «Птеродактилем», а соратниками Пророка. Их немало еще притаилось в темных уголках Центрального офиса, а еще больше – бродит с жетонами нашей Службы за его стенами. Тут попахивает не превышением полномочий, а государственной изменой.
– Спасибо за совет, постараюсь оправдать твое доверие, – нахмурилась старуха, но в ее голосе Александр расслышал откровенную иронию. – Извини, что побеспокоила тебя.
Она засеменила к двери, а Скунс, догадавшись о причине столь поспешного ухода, бросил ей вслед:
– Не трудись, Толстуха! Шеф ничего не сможет изменить…
Она не ответила, но тщательно притворила за собой дверь.
Некоторое время никто не тревожил Држича, а потом ему доложили, что в его кабинет направляется адмирал Карлов в сопровождении двух адъютантов. Сообщение об адъютантах слегка встревожило Скунса, поскольку обычно Главнокомандующий Космическим флотом старался избегать помпезности и не слишком заботился об обеспечении безопасности своей особы. «Уж не собирается ли доблестный адмирал выколотить для себя персональный «Птеродактиль»? – мелькнула в голове Александра шальная мысль, но он сразу же прогнал ее в силу явной нелепости.