– Хороший вопрос, Алекс! – недобро рассмеялась Коскарелли. – Я не раз задавала его себе, но никогда не могла найти ответа.
– А он очевиден, – вмешалась в разговор Мишель, очень недовольная тем, что о ней забыли, – все дело в порочности человеческой натуры. В каждом из нас живет зверь, стремящийся вырваться наружу. Вот я готовлюсь к свадьбе с любимым мужчиной, но продолжаю сожалеть, что мне не удалось соблазнить Алекса. Я прекрасно понимаю, что это скверно, но ничего не могу с собой поделать. Я радовалась, узнав о смерти Кагана, что, в общем-то, омерзительно. Загляните себе в душу, и вы поймете мою правоту.
Мишель победно посмотрела на мать, укоризненно качавшую головой, а Држич усмехнулся и сказал:
– Пожалуй, я не стану экспериментировать, рассматривая потаенные уголки своей души, а то еще не удастся заснуть.
– Почему? – поинтересовалась Мишель.
– Стану опасаться, как бы не всадить нож в глотку самому себе или не обчистить собственный сейф, – с улыбкой пояснил Скунс.
– Я всегда подозревала, что в самом лучшем из нас скрывается чудовище, – торжествующе резюмировала девушка.
В воздухе посвежело. Солнце давно опустилось за деревья, тяжелые тени легли на землю. Джемайма оглянулась. Внезапно Држич понял, что не хочет оставаться один и боится скорого отъезда гостей. Он предложил женщинам войти в дом, на что те немедленно ответили согласием. Джемайма попросила сварить ей кофе, а Мишель отказалась, многозначительно продемонстрировав матери недопитый бокал вина.
– Расскажи о рейде на Ипсилон, Алекс, – попросила Джемайма.
Скунс без кокетливых отговорок, но и, не давая воли фантазии, поведал о первоначальном плане, о похищении Елены и о замечательном корабле, который сделал возможным падение Ипсилона. Последовательно излагая течение событий, Држич отметил себе, что говорит о «Птеродактиле» как о живом существе. Он ощущал душу этой коварной, но бесстрашной боевой машины, и перед его мысленным взором возникали хищные очертания ее корпуса, величественно распахнутые крылья. Когда он рассказывал о героической гибели корабля, Мишель всхлипнула и достала носовой платок.
– А что эта девушка, Елена? – спросила Джемайма, когда Држич закончил отчет о событиях прошедшего дня.
Вопрос удивил Скунса. Он непонимающе посмотрел на Коскарелли и неуверенно ответил:
– Что с ней? С ней все в порядке. Она сохранила свой жетон, намерена продолжать службу.
– Из нее получится хороший агент? – продолжила расспрос Джемайма, проявляя явный интерес к бывшей напарнице Скунса.
– Не знаю, – честно признался Држич. – У нее неплохие данные, но ее слишком рано бросили в серьезное дело. Тут мало подготовки, надо научиться владеть собой. Я искренне желаю ей успеха, она ведь сестра Поля и его ученица.
– А знаешь, Алекс, я всегда недолюбливала Поля, – призналась Джемайма. – Не знаю почему. Возможно, я ревновала к нему тебя, а может быть, меня настораживала его способность обожествлять все, что творилось в Службе Безопасности, его страсть вербовать все, что движется и издает звуки.
Мишель хихикнула в кулачок, а потом поспешила высказать собственное мнение.
– Ты, Алекс, мог просто подавить свою напарницу. Очень непросто сразу подчиниться тебе, принять твою манеру общения. Ты ведь не имеешь привычки делиться своими замыслами или обосновывать принятые решения. Ты просто командуешь. Это здорово. Я бы не отказалась работать с тобой в паре. Но я знаю своего командира уже много лет, меня подготовила к работе с тобой мама, а Елена натолкнулась на тебя, как потерявший ориентацию жук на стенку дома.
– Неплохое сравнение, – усмехнулся Држич, – но чем вас так заинтересовала Елена О’Нил?
– Какой ты недогадливый, Алекс! – возмутилась Мишель. – Моя мама мечтает женить тебя. Стоит у меня появиться новой подруге, мне для начала учиняют форменный допрос о ее качествах и родословной до пятого колена, а потом начинается примерка, по каким параметрам она может подойти тебе. Самое замечательное заключается в том, что вкусы и желания рассматриваемого объекта во внимание не принимаются.
Држич вопросительно посмотрел на Джемайму.
– А что здесь такого? – спокойно призналась женщина. – Я полагаю, что ты, Алекс, давно заслужил право на семейное счастье. К тому же, с моей женской точки зрения, ты просто не имеешь права не оставить после себя наследников. Я с радостью отдала бы за тебя Мишель, если бы ты не смотрел на нее как на собственную дочь. В Елене есть что-то…