– Теперь это твоя проблема, – насмешливо улыбнулся Држич. – Можешь поискать этого мифического героя твоих девичьих грез. Когда найдешь, не забудь познакомить нас. А еще лучше предложи Шефу поставить его на мое место, ведь Валет – лучший из всех когда-либо существовавших сотрудников Службы.
Он откинулся на спинку кресла и полуприкрыл глаза. Елена же вновь принялась перелистывать текст расшифровки. Ей удалось скрыть охватившее ее смятение, но в голове девушки помимо ее воли рождались версии, одна зловещее другой.
Сначала ей подумалось, что Скунс сознательно подменил текст записок Поля, превратив в абракадабру четкие и ясные наставления своего бывшего напарника. Но эта версия не выдерживала критики. Во-первых, завещание Поля адресовалось именно Скунсу, и тот мог просто отказаться знакомить с его содержанием кого бы то ни было, сославшись на конфиденциальность полученных сведений. Во-вторых, если Скунс опасался насторожить Елену или Шефа своим молчанием, он вполне мог подменить подлинное содержание записок набором уже известных оперативных данных (например, об Ипсилоне) и снабдить их развернутым комментарием. Зачем же Скунсу потребовалось возбуждать любопытство напарницы загадочным текстом, да и был ли Скунс способен придумать столь фантастический сюжет, да еще снабдить его весьма специфическими магическими подробностями? Это выглядело невероятным.
Невольно приходилось смириться с мыслью, что, несмотря на всю странность последнего послания Поля, его текст следовало считать подлинным. Здесь возникали еще две возможные версии. Первая заключалась в том, что Скунс неверно расшифровал записки напарника. Хотя эта версия, учитывая профессионализм Скунса, тоже выглядела маловероятной, но она не казалась столь надуманной и идиотской, как предположение о фальсификации расшифровки или подмена текста. Вторая версия выглядела для Елены все более и более привлекательной. Суть ее заключалась в том, что Поль, не доверявший своему напарнику, не имел возможности оставить свои записки кому-либо другому, ибо кроме Скунса личным шифром Поля владел только Шеф, причем у Шефа имелся упрощенный вариант для официальных отчетов. Дешифратор Директора Службы безопасности мог оказаться в руках врагов Поля (Елена не сомневалась в том, что в офисе Службы давно завелись крысы), и Поль побоялся использовать официальный канал. Он просто вынужден был адресовать свои записки Скунсу, но использовал своего напарника точно так же, как он использовал Пат для передачи последних распоряжений (впрочем, опять-таки, отправленных все тому же Скунсу).
И тут Елена улыбнулась. Все вставало на свои места. Ее гипотеза приобретала смысл и логическую завершенность. Конечно же, Поль, заподозрив своего напарника в чем-то и начав собственную игру, ни в коем случае не стал бы недооценивать Скунса, зная его профессионализм и подозрительность. Он придумал гениальный способ переиграть опасного соперника. Поль объявляет Александра своим единственным наследником, передавая ему все собранные материалы и сеть своих агентов. Уже самим этим он усыпляет бдительность Скунса, как бы признавая, что по-прежнему безгранично доверяет напарнику. Скунс читает материалы и не только не находит в них ничего опасного для себя, но вообще не находит в них смысла. Что он станет делать? В свое время на него пала тень подозрения в ответственности за смерть Поля. Поэтому он не станет ни скрывать, ни уничтожать материалы. Он просто передаст их кому-то, кто положит их под сукно или отправит в архив, убедившись в бессмысленности документов.
Наверняка Поль не случайно упомянул в записках загадочного Валета. Скорее всего, Поль рассчитывал, что именно ему передадут эти записки (они же безобидны). Почему Скунс отдал бумаги Елене? Либо Валет к этому времени тоже погиб (при этой мысли женщина поморщилась), либо Александр сам настолько боялся легендарного агента Службы, что несмотря на кажущуюся пустоту документов своего бывшего напарника, не решился отдать их в руки более опытного и более удачливого офицера Службы. Он предпочел включить в свою игру Елену, считая ее молодой, неопытной, а самое главное, находящейся под его постоянным контролем. Широким жестом он отдает ей также сеть Поля (все равно он не может доверять полностью людям, служившим под началом человека, который устроил за ним слежку), и тем самым подтверждает безупречность своей репутации.