Елена поднесла к глазам Држича стандартный жетон сотрудника Службы Безопасности. Он висел на цепочке, конец которой зажала в кулачок девушка, и раскачивался так, что при самом сильном желании невозможно было разглядеть выбитый на нем номер и агентурную кличку. Впрочем, Александр знал, чей это жетон.
– Ты хочешь спросить, где нашла эту штуку? Нехорошо шарить по сейфам командира, агент Джокер!
– Сейчас не время для шуток, Скунс! – холодно проговорила Елена. – Откуда у тебя штатный жетон Валета?
– Неужели не очевидно? Я убил его владельца.
Отвечая медленно и скучающе, Држич одновременно резко метнулся вперед, выбивая оружие из руки не ожидавшей от него такой прыти напарницы. Лязгнули наручники, после чего Елена оказалась прикованной к никелированной трубе, опоясывающей подставку для зонтиков.
Скунс аккуратно положил на журнальный столик оружие женщины, снял куртку и, широко зевая, направился к дивану. По дороге он взял пульт экстренной связи с Шефом, небрежным жестом швырнув его к ногам Елены.
– Можешь сообщить старому идиоту, что ты уволена… или я уволен… пусть сам разбирается.
Затем он рухнул на диван. Елена с недоумением посмотрела на Скунса. Он спал. Он не притворялся. Он действительно спал! Спал после того, как невероятным образом выбил у нее оружие, после признания в убийстве Валета…
Она попробовала открыть замок наручников своим ключом, который напарник не догадался забрать у нее. Или не пожелал отбирать?
Ключ оказался велик. Наручники, сковывающие руки Елены, оказались не стандартными, не теми, какими снабжали полицию и Службу Безопасности. Даже в такой мелочи Скунс проявил оригинальность. Хитрая бестия! Волна ненависти захлестнула девушку. Она попыталась выдернуть никелированную трубу. Бесполезно! Пришлось воспользоваться оставленной ей возможностью и связаться с Шефом. Не вдаваясь в подробности, она коротко сообщила о своем пленении, попросила помощи, а потом села на пол, кусая себе губы. «Не хватало только расплакаться», – подумала она.
Шеф появился на удивление быстро. Скунс не запер двери, поэтому директору Службы Безопасности не составило труда проникнуть в дом. Едва он перешагнул порог, Држич открыл глаза и поднялся. Хотя ему удалось поспать менее часа, на лице его не осталось даже тени былой усталости. Он презрительно посмотрел на своего начальника.
– Если вы скажете хоть одно слово, сэр, это слово я восприму как свою немедленную отставку. Мне до смерти надоело объясняться, но еще более мне надоело выслушивать ваши объяснения.
Шеф молча кивнул головой.
– Он убил Валета! Он сам мне в этом признался, – закричала Елена, потрясенная странным поведением директора Службы Безопасности.
Тот с состраданием посмотрел на девушку и еще раз кивнул. Что-то в его взгляде насторожило Елену. Она почувствовала, как холодеет ее сердце.
Александр тем временем расположился в кресле, налил себе холодного кофе, сделал несколько глотков и поморщился. Ему не пришло в голову, предложить сесть начальнику, покорно ожидающему, что еще соизволит сказать Скунс.
– Я позволил Джокеру вызвать вас, сэр, именно потому, что не желаю объяснений, а также душераздирающих сцен, – наконец прервал молчание Држич. – Вначале я хотел предложить вам просто забрать из моего дома эту полоумную кошку и позаботиться о том, чтобы я больше нигде и никогда ее не видел. Но теперь у меня возникло желание сказать пару слов. Вам придется выслушать то, что с моей стороны давно уже следовало довести до вашего сведения…
– Побереги силы, Скунс! Тебе еще предстоит объясняться в Отделе внутренних расследований, – зло прошипела Елена, оскорбленная тем, что ее назвали полоумной.
Александр проигнорировал реплику бывшей напарницы. Он вообще вел себя так, словно ее уже не было в доме. Он смотрел только на Шефа.
– Если бы вы только знали, как мне надоела ваша поганая Служба Безопасности, сэр, – тихо сознался Држич. – Вы придумали себе огромную, дорогую и совершенно идиотскую игрушку. Интересно, сколько уже лет вы забавляетесь своим творением? Как вам самому не наскучило играть в тайных агентов? Не скрою, было время, когда я, разинув рот, слушал, как вы с Полем в два голоса пели гимны героям, противостоящим Злу, и рассказывали мне сказки об эффективности вашего детища. Но я давно вышел из бойскаутского возраста. Однажды я посмотрел вокруг и изумился. Это же не спецслужба, а палата душевнобольных! Зачем, скажите мне, агентам дают собачьи клички, если всем известны их настоящие имена? На улице в присутствии десятка обывателей ваш агент называет свою должность, имя, кличку, да еще и номер своего жетона! Зачем на экипаж секретного агента устанавливается аппаратура, позволяющая вам, не выходя из своего кабинета, наблюдать, где он находится и что делает? Любой посредственный хакер способен подключиться к вашему компьютеру, чтобы получить исчерпывающую информацию о любой операции, проводимой Службой. А отчеты? Несчастный агент вынужден ежедневно докладывать, где он находится, сколько потратил денег, с кем говорил, кого убил, а кого только покалечил… В одном отчете он указывает свой номер, в другом – кличку, в третьем – должность… Вам не приходило в голову, сэр, что самый надежный способ для агента избавиться от этого наказания – делать как можно меньше? А ваши инструкции? Надо обладать извращенной фантазией Толстухи, чтобы понять их смысл. Для нормального человека – это полная противоречий игра поврежденного рассудка… А ваши кадры? Под крышей Службы собрались жулики, набивающие собственный карман за счет налогоплательщиков, садисты-костоломы, инфантильные переростки, играющие в шпионов, неврастенички, одержимые паранойей, – тут он искоса посмотрел на Елену, – и, конечно же, честолюбцы, грезящие о власти над миром. Кстати, несколько часов назад я взял штурмом Центральный склад вашей драгоценной Службы. Знаете, что я там нашел? Гору оружия, украденного с баз Министерства Обороны и несколько контейнеров «Пудры Плутона». Несколько контейнеров! Замечательно! Склад Службы Безопасности – самое надежное место для хранения оптовых партий опаснейшего наркотика…