— А мне непонятно другое: зачем ты задаешь вопросы, ответы на которые знаешь заранее? — вопросом на вопрос ответила Фреда.
Просперо опустил глаза на своего спутника и тут же резко повернулся к женщине.
— А вы полагаете, что я знаю ответ? — с подозрением в голосе спросил он.
Больший по размеру робот по имени Калибан поднялся на ноги и посмотрел на товарища.
— Бывают моменты, друг мой Просперо, когда мне кажется, что ты нарочно изображаешь из себя незнайку, — заговорил он. — Правитель не хочет вступать с нами в контакт. Он терпит эти встречи, но не одобряет их. И чем менее навязчивы мы будем, тем дольше сможем встречаться.
Калибан был более двух метров ростом, красного цвета, а глаза его горели синим. Он выглядел внушительно, даже пугающе, но слава, которой он пользовался, была и того хуже. Это был тот самый Калибан — робот без законов, обвиненный в попытке убийства собственной создательницы — Фреды Ливинг. Обвиненный, но затем оправданный.
Прежде чем ответить, Просперо окинул своего компаньона долгим оценивающим взглядом.
— Да, я уже слышал такое объяснение, — проговорил он. — Но я далеко не уверен в его правдивости.
— А какой мне смысл говорить тебе неправду? — осведомился Калибан. Для «трехзаконного» робота сама мысль о том, чтобы солгать, показалась бы невероятной, но Калибан не подчинялся никаким законам роботехники и теоретически был способен лгать так же, как любой из людей.
— Может, у тебя действительно нет причин говорить неправду, но это не значит, что тебя самого не могли обмануть те, у кого есть для этого основания, — задумчиво сказал Просперо, поглядев на Фреду.
— Ты сегодня не очень-то учтив, — сказала она. — И, откровенно говоря, я не понимаю, чем тебя не устраивают наши ответы, — кстати, совершенно искренние. Кроме того, какие у меня могут быть основания обманывать тебя и Калибана?
— А я могу добавить, что не вижу причины для того, чтобы оскорблять человека, который делает для нас столько хорошего, — проговорил Калибан.
Просперо, казалось, находился в нерешительности, переводя взгляд с одного собеседника на другого.
— Приношу извинения, — наконец сказал он. — Время от времени мои познания в человеческой психологии подводят меня, как я ни стараюсь их совершенствовать. Я просто хотел посмотреть, как вы отреагируете на подобное обвинение, доктор Ливинг.
— Для того чтобы адекватно отреагировать на то или иное обвинение, я должна верить в то, что оно сделано искренне, — сказала Фреда.
— Да, — согласился Просперо, — конечно.
Однако если Фреда Ливинг и была сейчас в чем-то уверена, так это в том, что Просперо сказал далеко не все, что было у него на уме. Но какие причины могли заставить робота играть в такую странную игру? Она вообще крайне редко испытывала ощущение, что понимает его до конца, и всегда отдавала себе отчет в том, что Просперо является одним из наименее стабильных ее созданий. Однако он являлся безусловным лидером Новых роботов, и ей волей-неволей приходилось иметь с ним дело.
— Как бы то ни было, — начал Калибан, — нам обоим пора удалиться. Доктор Ливинг, я не сомневаюсь в том, что скоро мы снова встретимся.
— Я тоже в этом уверена, — кивнула Фреда.
Черный робот поочередно посмотрел сначала на Фреду, а затем на Калибана.
— Хорошо, — сказал он, — мы уйдем. Но, похоже, я стану не первым и не последним роботом, который чувствует, что, чем больше он узнает людей, тем хуже начинает их понимать.
Фреда Ливинг устало вздохнула. Иногда разглагольствования «трехзаконных» роботов о человеческой психологии были способны довести любого до белого каления, а Просперо и другие «новозаконники» были в этом отношении и вовсе невыносимы. Роботы с Тремя Законами хотя бы не были столь категоричны в своих суждениях. У Просперо же имелось свое мнение обо всем на свете.
Фреда без труда могла бы представить его в качестве жреца какой-нибудь из давно забытых человеческих религий, в любой момент готового кинуться в схоластический спор по любому, даже самому никчемному вопросу. Впрочем, Калибан иногда бывал не лучше. Фреда разработала и создала этих роботов собственными руками. Конечно, она могла бы запрограммировать мозг каждого из них таким образом, что они не стали бы терять время на пустопорожние дискуссии, но сейчас жалеть об этом было поздно.
— Что бы ты ни думал, я все же вынуждена просить вас удалиться через запасный выход, — проговорила она. — Наша следующая встреча состоится через три дня, согласны?
— Да, — ответил Просперо, — а на это время у нас запланирован еще ряд встреч.
— Вот и хорошо. Приходите опять через три дня, ближе к вечеру, и покончим с нашими делами.
Калибан склонил голову в прощальном кивке — так низко, что этот жест можно было принять за поклон, и галантно сказал:
— Очень хорошо. Мы будем с нетерпением ожидать новой встречи.
Просперо не стал обременять себя излишней вежливостью. Он просто развернулся, открыл дверь и вышел, предоставив расшаркиваться своему товарищу. Чтобы поспеть за ним, Калибану пришлось ускорить шаг.
Наблюдая за тем, как они уходят, Фреда снова задумалась о Просперо. Она никак не могла разобраться, что же происходит за этими горящими оранжевыми глазами. Что-то в этом роботе было не так, и в первую очередь — его скрытность. Впрочем, сейчас не время тревожить себя этими мыслями, решила она, тряхнув головой, а затем подошла к двери, плотно закрыла ее и сбила комбинацию на цифровой панели. Лишь трое — она, Калибан и Просперо — знали код, открывающий дверь. И временами Фреда всерьез задумывалась над тем, чтобы вычеркнуть из этого списка по крайней мере одно имя.