— Повтори, что ты сказал?
— Валид…
— У меня нет слабых сторон! Понял?! Кто захочет это проверить — порву на куски, ясно?! Ключи сюда дай! И занимайся своими делами!
Я в тюрьме. В клетке, прутья которой сжимаются и душат меня. А неизвестность и вовсе лишает рассудка. Отец до сих пор не приехал за мной, и я опасалась, что Валид ему попросту не позвонил. Что задумал этот подлец, страшно представить даже. Сначала я не поверила Хаджиеву, когда тот пригрозил, что женится на мне, а теперь… Теперь уже ни в чём не была уверена. Но паника разрасталась, расползалась в душе чёрной отравой, и мне хотелось бежать, куда глядят глаза. Правда, сделать это оказалось труднее, чем могло показаться поначалу.
Ко мне иногда заходила какая-то женщина, приносила еду. Она не разговаривала со мной ни на одном из языков и, когда я к ней обращалась, просто отводила взгляд в сторону.
Я чувствовала, как тучи над моей головой сгущаются. Как сжимается на шее невидимое кольцо. И запах Валида… Мне казалось, что каждый уголок этого дома пропитан им. От этого стынет в жилах кровь и испуганно замирает сердце. Этот запах парализует, как сильнодействующий яд. И я застываю без движения каждый раз, как только ощущаю его.
Ключ в двери повернулся, и я встала напротив.
— Я же сказала, что не буду есть, пока… — замолчала, когда в комнату вошёл Валид и, захлопнув дверь, уставился на меня своим страшным, хищным взглядом. Какой же он… Как дикарь. Буйный, ненормальный дикарь. Я боюсь даже находиться с ним в одном помещении. Его бешеная энергетика сбивает с ног и хочется забиться в угол.
Его борода аккуратно подстрижена, одежда идеально отглажена. Он не носит костюм, вместо строгой одежды на нём современный пиджак и джинсы. И вообще весь он такой… Хаджиев. Его род не зря называют могучим. Все мужчины Хаджиевы, которых мне приходилось видеть, такие… Пугающе огромные. Когда он приближается, складывается впечатление, будто на тебя надвигается скала.
— Пока что, Шахидат? — спрашивает снисходительно, насмешливо. Будто я маленький глупый ребёнок.
Внутри просыпается раздражение. Оно нарастает и превращается в нестерпимое желание, расцарапать этому наглецу лицо. Чтобы не смел надо мной насмехаться.
— Пока не придёт мой отец! — говорю громко, твёрдо. Пусть он не заметит, как дрожат мои руки и подгибаются колени. Он не достоин видеть мой страх.
— И что тебе это даст? — обходит меня дугой, будто загоняет в клетку. Ах, да… Я же и так уже в ней. В ловушке. — Увидишь ты своего отца, и что? Аппетит появится? — продолжает издеваться, словно ему это доставляет удовольствие. Ну, конечно же, доставляет. Такому человеку в радость страдания других.
— Он заберёт меня отсюда. Слышишь, Валид? Я не стану твоей женой, — вздёрнув подбородок, смотрю в его глаза, пропускаю через себя ток этого напряжения и внутренне вздрагиваю, как от ударов.
В глазах Хаджиева вспыхивает огонь. Сокрушительная стихия. Иногда мне кажется, что Валид не человек вовсе. Он будто высеченное из раскалённого камня чудовище, без сердца и души.
— Я хочу тебя, а Хаджиевы всегда получают то, чего хотят. Ты будешь моей женой, Шахидат. Смирись с этим. И даже решение твоего отца ничего не изменит, — говорит с усмешкой, потешаясь надо мной, как последний негодяй.
— Как ты смеешь так со мной говорить?! Я родилась в не менее могущественной и уважаемой семье, чем ты! Ты вообще не имеешь права находиться со мной с одной комнате! Немедленно уйди, иначе, я…
— Молчать! — крикнул на меня так, что показалось, будто пол под ногами дал трещину, и я провалилась сквозь землю в самую чёрную пропасть.
— Не смей кричать на меня! — рявкнула в ответ, отчего Валида буквально перекосило, а взгляд настолько потемнел, что я не выдержала и отступила назад.
— Замолчи, женщина, или я тебя…
— Не стану молчать! Это беззаконие! Хоть с какой стороны посмотри — ты идёшь против законов и правил! Ты не смеешь удерживать меня силой! — слёзы хлынули по щекам, и, как я ни пыталась их остановить, ничего не получалось. Я осознала вдруг, как одинока, как мне тяжело… И что я не смогу бороться с ним, с этим чудовищем.
Со злой ухмылкой, Валид склонил голову и, не отрывая от моего лица своего пронзающего насквозь взгляда, двинулся на меня.
— Ммм… Ты не представляешь, как разозлила меня. А ведь маленькая Шахидат ещё не отдала свой долг за пощёчину. Неужели она совсем глупая? Или настолько бесстрашная? Это придётся из тебя вытравить.
Он останавливается совсем рядом, но не касается. Будто ему нравится вот так играть со мной.
— Не бойся, я не трону тебя до свадьбы. Я всё ещё помню, кто я и откуда. А вот ты забыла, — говорит тихо, почти шёпотом, при этом смотрит на меня в упор. Так бессовестно, так греховно. — Ты забыла, что значит быть покорной женщиной. Мне придётся перевоспитать тебя, — каждое его слово бьёт меня наотмашь. Врезается в кожу, как острая игла, а я смотрю на его бороду и пытаюсь собраться с силами. Он подавляет меня. Одно его присутствие доводит меня до истерики. Но я всё ещё дочь своей матери — гордой, сильной женщины.