Отвлекшись от своих страданий, Хасеки Султан с лаской прикоснулась к щеке дочери, и на её лице расцвела тусклая благодарная улыбка.
— Шах, что бы делала я в этой обители зла и несчастий без твоих советов и любви? Почаще навещай меня и возвращай к жизни.
— Непременно, — улыбнулась Шах Султан, но, почувствовав, что боль в животе усиливается, подумала, что лучше вернуться в свой дворец, если это означает приближение родов. — С вашего позволения я вернусь в свой дворец. Не хочу надолго оставлять своих детей.
Женщины тепло обнялись и тоскливо распрощались.
Топ Капы. Покои Валиде Султан.
Хюррем Султан умилённо улыбалась, лаская светловолосого и голубоглазого, как и мать, шехзаде Селима, который сидел у неё на коленях.
Михримах Султан и Нурбахар-хатун восседали рядом на больших подушках и часто переглядывались мимолётно и довольно.
Внемля советам мудрой не по годам дочери, Эсмахан Султан степенно вошла в покои. Все взгляды устремились на неё, нисколько не доброжелательные, но, выдержав их, султанша поклонилась.
Она понимала, что дочь оказалась права. Нурбахар действительно всё время рядом с Валиде Султан и Михримах. Она пытается завладеть их поддержкой и доверием, пока Хасеки Султан страдает у себя в покоях за закрытыми дверьми. Но так просто она не сдастся.
— Валиде, — поклонилась Эсмахан Султан и взглянула на маленького шехзаде Селима, рождение которого поставило под удар жизнь и будущее её шехзаде Орхана.
Хюррем Султан отдала своего внука в руки его матери, а после сдержанно улыбнулась.
— Эсмахан? Давно не видела тебя… Как твоё здоровье? Ты слегка бледна и сильно исхудала.
Михримах Султан беззастенчиво усмехнулась с явным злорадством, зная истинную причину этого, как и все в этих покоях.
— Благодарю за вашу заботу, валиде. Я в порядке, — ответила та.
Сев на пустую подушку, Эсмахан Султан сдержанно, подобно валиде, улыбнулась и в благородном жесте сложила руки перед собой.
— Сегодня меня навестила Шах Султан. Она расцвела, как весенняя роза. Она ждёт уже пятого ребёнка?
— Верно, валиде. Ваши правнуки жаждут вашего приезда. Они соскучились. Я совсем недавно навещала их. Так подросли!
Отвечая, Эсмахан Султан заметила, как смотрит на неё Нурбахар-хатун. С завистью. Из-за богатых одеяний, украшений и хороших отношений с валиде, доверия в которых ей уже не нужно добиваться.
— Эсмахан, известно тебе о рождении сына у моей Хюмашах? — наигранно вежливо поинтересовалась Михримах Султан.
— Какая прекрасная новость. Дай Аллах её сыну и ей здоровья. Если не ошибаюсь, это тоже её четвертый ребенок?
— Да, — довольно кивнула золотоволосая султанша и поспешила добавить: — Она, разумеется, родит ещё. Ведь её супруг очень любит Хюмашах. Она не знает горя и боли. Прекрасно, что зятьям династии запрещено иметь гаремы, и нам не приходится бороться за любовь собственных мужей.
Поняв, что это “камень в её огород”, Эсмахан Султан усмехнулась и взглянула в серые глаза Михримах Султан, горящие самодовольством.
— Конечно. Только некоторые султанши, несмотря на любовь своих мужей и отсутствие у них гаремов, рожают лишь одного или двоих детей, а сами остаются пол жизни несчастными. Так что… Эти вещи не обещают счастья и многодетную семью.
Михримах Султан мгновенно вспыхнула от гнева, и её глаза наполнились ядовитой неприязнью. Как она смеет?
Валиде Султан, будучи свидетельницей этой вежливой перепалки, устало отвернулась в сторону и решила не обращать внимания на надоевшие ей склоки, что сопровождали женщину всю её жизнь в гареме.
— Нурбахар, надеюсь, также подарит нашему повелителю множество детей. Ведь другая его жена не смогла его осчастливить, родив всего двоих детей и оставшись далее бездетной, — продолжала язвить Михримах Султан, источая злобу к кузине.
— Достаточно! — грозно воскликнула Валиде Султан, более не желая слушать подобные речи. — Эсмахан, Нурбахар — ступайте в свои покои.
Женщины покорно удалились, а Михримах Султан удостоилась укоряющего взгляда матери.
Вечер.
Топ Капы. Покои Нурбану-хатун.
Под довольным взглядом Джанфеды-калфы, Нурбану красовалась перед зеркалом, любуясь благородством и богатством, которыми веяло от неё.
Перед вечерней трапезой в её покои заявились аги, принёсшие огромный сундук. Как оказалось, это был дар повелителя, в котором он преподнёс несколько дорогих одеяний, две драгоценные диадемы с рубинами и синими агатами, несколько дорогих ожерелий и колец с драгоценными камнями.
К вышеперечисленному прилагалась записка, гласившая: “Не сочтите излишеством и примите мои дары в знак нашего знакомства и родства, а также чтобы скрасить вашу скорбь по сыну и утолить тоску от скорого расставания с дочерьми”.
Как оказалось, повелитель оказался щедрым не только с самой Нурбану. Всем султаншам шехзаде Селима также преподнесли сундуки с похожим наполнением.
И сейчас, торжествующе улыбаясь, Нурбану любовалась собой.
Синее одеяние, украшенное вышивкой серебристой нитью, диадема с синими агатами и кольцо с бриллиантами — всё из дарованного сундука, чтобы порадовать щедрого и внимательного султана.
— Вы воистину делаете с мужчинами всё, что пожелаете, султанша, — проговорила Джанфеда-калфа, рассматривая её. — Как вам это удается? Шехзаде Селим души в вас не чаял, а теперь сам султан Мехмет одаривает вас драгоценностями, назначает жалованье и разрешает заказать себе столько одеяний, сколько душе угодно, и всё за счёт государственной казны. Уверена, даже Хюррем Султан на вашем месте подобного бы не добилась за несколько дней пребывания в Топ Капы.
Нурбану усмехнулась словам калфы и обернулась на неё, став спиной к зеркалу.
— И это только начало. Весь мир будет у моих ног, вот увидишь! А сейчас мне нужно зайти за моими султаншами, и вместе мы отправимся на приём повелителя.
— Приятного вечера, госпожа.
Встретившись с дочерьми и Гевхерхан Султан, Нурбану одобрила выбор одеяний дочерей, которые также были даром султана и, довольные, женщины отправились по тёмным коридорам в султанские покои.
По дороге они, к злорадному удовольствию Нурбану, встретились с Валиде Султан и Михримах Султан, шествующих в том же направлении и сверкающих в дорогих одеждах и роскошных украшениях.
— Валиде. Михримах Султан, — неохотно поклонилась Нурбану.
Хюррем Султан изумленно рассмотрела Нурбану и своих внучек.
— Что за красота такая? Я едва не ослепла, взглянув на вас.
В отличие от матери, Михримах Султан даже не попыталась скрыть своего оценивающего и недовольного взгляда.
— Благодарю, валиде. Это дары повелителя. Я благодарна ему за внимание. К тому же, он назначил мне жалованье, как вдове и матери шехзаде.
В коридоре воцарилось напряжённое молчание. Хюррем Султан и Михримах Султан красноречиво переглянулись, будто бы ведя мысленный диалог. Но и без их слов было ясно — они сильно удивлены подобным заявлением и крайне недовольны им.
Решив поставить на место возгордившуюся женщину, Михримах Султан подошла к ухмыляющейся Нурбану.
— Наш повелитель — щедрый и добропорядочный человек, Нурбану. Будь уверена, ты не единственная, кто получает от него дары и прочие проявления внимания. Знала бы ты, как сильно он любит нашу валиде и сколько подарков посылает в знак своего почтения.
Вздохнув, Валиде Султан поспешила на корню прекратить зарождающуюся перепалку.
— Идёмте. Не стоит заставлять моего льва ждать.
Оказавшихся в покоях повелителя султанш ожидал приём султана и трёх взрослых мужчин санджак-беев, которые склонились за ширмой, разделяющей покои на две половины: женскую и мужскую.
Все уселись за столы, и приём начался, сопровождающийся вежливыми разговорами и заинтересованными вопросами Хюррем Султан, Михримах Султан и Нурбану.