— Благодарю, — кивнул повелитель и, взглянув на встревоженную сестру, стоящую позади матери, удалился.
Повернувшись к Фахрие-калфе, которая невозмутимо стояла рядом, Валиде Султан отдала приказы найти кормилицу для шехзаде Селима, собрать вещи Нурбахар Султан и подготовить для неё карету.
Фахрие-калфа отправилась выполнять полученные распоряжения, оставив султанш одних в покоях.
Растерянная Хюррем Султан, задумчиво постояв на месте, обернулась лицом к дочери.
— Неужели Нурбахар осмелилась на подобное?
Михримах Султан, чувствуя, что все её планы и труды рушатся на глазах, едва сдержалась от гнева и возмущения.
— Не думаю, валиде. Как эта невинная девушка могла отдать подобный приказ?
— Не такая уж и невинная. Прекрати её защищать, Михримах! Девушка, которая находится у неё в услужении, во всём созналась. Зачем той врать перед смертью?
Поджав губы, Михримах Султан ничего не ответила, пытаясь совладать с собою. Но ничего не выходило.
— Прошу, валиде, не отсылайте Нурбахар! Это станет избавлением для Эсмахан.
— Неужели ты готова на всё, лишь бы насолить ей?
Вспыхнув от гнева, Михримах Султан резко поклонилась матери и поспешила покинуть её покои.
— Михримах! — воскликнула ей в след Хюррем Султан и вздрогнула от стука закрывшихся дверей. — Вот неугомонная!
Топ Капы. Покои Нурбахар Султан.
Зайдя в опочивальню, Михримах Султан обнаружила светловолосую Нурбахар, роняющую слёзы и судорожно обнимающую плачущего шехзаде Селима, которого порывалась забрать калфа, чтобы отнести в комнату кормилицы.
Две служанки, видимо, пришедшие из гарема, собирали вещи в сундуки.
Увидев Михримах Султан, Нурбахар со слезами на глазах поклонилась.
— Султанша. Неужели и вы в это поверили?
Сочувственно нахмурившись, Михримах Султан подошла к ней ближе.
— Отдай сына. Ты ещё увидишь его, обещаю.
Покорно, но неохотно передав шехзаде Селима в руки калфы, Нурбахар Султан едва сдерживалась от громких рыданий.
— Успокойся, — посоветовала султанша и погладила девушку по плечу. — Я в твою виновность не верю.
— Клянусь вам, госпожа! Я ничего не совершала, — горячо шептала девушка, роняя слезы на ткань своего нежно-голубого одеяния. — Умоляю, помогите мне остаться в Топ Капы. Не разлучайте с сыном!
— Я пока не в силах что-либо сделать для тебя, — ответила Михримах Султан, поверив ей. — Обещаю, что помогу тебе. Но сейчас тебе необходимо уехать.
Выходя из покоев, Михримах Султан задумчиво остановилась в коридоре. Кто ещё, если не Нурбахар? Сама Эсмахан разве бы додумалась таким образом изжить Нурбахар, устроив покушение на саму себя? Конечно, нет.
Нурбану…
Топ Капы. Покои Нурбану-хатун.
Нурбану который день подряд довольно ликовала, наслаждаясь своими лёгкими победами.
— Всего за два дня я избавилась от Нурбахар-хатун. Если это мне удалось с такой лёгкостью, думаю, и от Эсмахан Султан избавиться будет также просто.
Эсмехан Султан, восхищённо взглянув на мать, улыбнулась и сжала её руку.
— Вы сияете словно солнце, валиде.
Самодовольно взглянув на дочь, Нурбану погладила её по щеке.
— Благодарю, моя красавица. Ты всегда со мной, и это придаёт мне сил.
Джанфеда-калфа с улыбкой наблюдала за их разговором, как вдруг в покои вошла источающая высокомерие и недовольство Михримах Султан. Одеяние из золотой парчи сияло, а золотая диадема с рубинами возвышалась на её голове. Она рдела роскошью и величием дочери султана.
Все поклонились ей в почтении, но скорее вежливом, чем истинном.
— Султанша, — ухмыльнулась Нурбану, воздев чёрные глаза к женщине.
— Однажды ты за всё поплатишься, Нурбану, — воскликнула та, подойдя ближе. — Все эти интриги тебе с рук не сойдут. Этой ночью выполнялся твой приказ, а не Нурбахар, не так ли?
Надев маску непонимания, Нурбану естественно нахмурилась, как и Эсмехан Султан рядом с ней.
— Не понимаю, какое отношение к этому преступлению могу иметь я? Теперь во всех грехах я виновна?
Взглянув на племянницу и калфу, Михримах Султан приказала им удалиться. Джанфеда-калфа покорно ушла, но Эсмехан Султан осталась стоять на месте.
Возмущенная Михримах Султан смерила её жёстким взглядом, но в ответ получила не менее жёсткий.
— Султанша, при всем моём уважении к вам я прошу не обвинять в подобном мою валиде. Причем, безосновательно.
Отшатнувшись, словно от пощечины, Михримах Султан с мгновение растерянно молчала, но после её растерянность испарилась.
Горькая усмешка исказила её красивое лицо. Ведь когда-то и она точно также защищала свою мать от обвинений султанш, даже если и знала о её виновности.
— Узнаю в тебе себя, Эсмехан. И Валиде Султан в твоих огненных волосах и смелых словах. Но больше всего ты взяла от своей дьяволицы-матери. Не прикрывай её грязные дела, если не хочешь и мне стать врагом. Потому как я — опасный враг. И никому не стоит быть у меня на пути.
В негодовании и злости Михримах Султан, резко развернувшись и сверкнув золотом в солнечном свете, изливающемся из окон, удалилась из покоев под тяжёлыми взглядами женщин.
Понимая, что Валиде Султан её не поддержит, так как считает Нурбахар виновной, она отправилась в свой пустой дворец, чтобы все обдумать и решить, что делать со сложившейся ситуацией.
Топ Капы. Дворцовый сад.
Ветер трепетал её светлые волосы, голубое одеяние и длинный платок, прикрывавший голову, когда Нурбахар Султан приближалась к ожидающей её карете.
Остановившись и утерев слёзы, султанша обернулась через плечо и бросила тоскливый взгляд на дворец Топ Капы. Когда же вернется она сюда, и есть ли путь обратно?
Вздохнув, она забралась в карету, и вскоре лошади пустились в путь. Пыль от колёс оставляла шлейф за удаляющейся каретой.
Созерцая это со своей террасы, Хюррем Султан, положив руки на перила, задумчиво покачала рыжеволосой головой. Стоявший позади Сюмбюль что-то недовольно бурчал.
— Никогда в гареме не станет спокойно, Сюмбюль. Нет в этом дворце мирной, счастливой жизни.
— Есть, султанша. Просто это счастье непродолжительно. За ним следует и горе. Так всегда было. Аллах даровал нам не только счастье. В горе мы познаем настоящую любовь и дружбу, узнаем, кто действительно нам друг, а кто враг.
Валиде Султан улыбнулась его философским размышлениям и взглянула на своё изумрудное кольцо.
— Чувствую в этой хатун что-то, что было во мне. Она вернется, не сломается от тоски и разлуки с сыном, как и я когда-то возвращалась.
Топ Капы. Покои Эсмахан Султан.
Попивая сладкий шербет из кубка, Эсмахан Султан отдыхала на своей небольшой террасе. Солнце грело её, как грело и осознание того, что Нурбахар-хатун покинула Топ Капы.
На террасу вышла её служанка, держа в руках небольшой свёрток.
— Султанша. Письмо из дворца Шах Султан.
Взволновавшись, женщина взяла в руки письмо и быстро его развернула. Чёрные глаза пробежались по содержимому, и вскоре радостная улыбка осветила её лицо.
Дворец Хюма Шах Султан.
В просторных покоях, окружив ложе с Шах Султан, держащей на руках новорождённого ребёнка, стояла Хюррем Султан, рядом с ней Михримах Султан и Эсмахан Султан, а с противоположной стороны султан Мехмет и Ферхат Мехмед-паша, супруг султанши.
— Пусть будет такой же красивой и умной, как ты, Шах, — с улыбкой проговорила Валиде Султан, прикалывая маленькую красивую брошь к простыни, в которую была укутана новорождённая девочка.
— Благодарю, Валиде Султан. Мы все счастливы, что вам суждено было увидеть своих правнуков. Аллах бережет вас для своих родных.
Хюррем Султан мягко улыбнулась в ответ, но Шах Султан продолжила:
— Валиде Султан, позволите ли вы даровать моей дочери имя “Хюррем” в вашу честь?
Смутившись, Хюррем Султан отчего-то обернулась на Михримах Султан, что растроганно взглянула на мать, а после на султана Мехмета. Тот одарил свою матушку довольным взглядом тёмно-карих глаз, и чувство в них напомнило Валиде Султан о покойном супруге.