— Верно, — грустно улыбнулся султан Мехмет, протягивая к сыну руку, но тот от неё отшатнулся. — Рад видеть тебя, сынок.
— Простите, но вашей радости я не разделяю.
От этих слов ещё большее напряжение разлилось в опочивальне, будто кто-то по неосторожности обронил ёмкость с ним.
Султан Мехмет, нахмурившись, поднялся с тахты, подошёл к сыну и их одинаковые тёмно-карие глаза встретились.
— Я понимаю тебя…
— Поймете, только когда вашу мать казнят, — жёстко оборвал отца шехазде Орхан. — Как вы могли принять это решение, отец? Я всё пытался понять, но не могу. Неужели вы способны убить свою законную жену, мать своих детей, Хасеки Султан.
Опустив черноволосую голову, словно не выдерживая тяжести страданий, султан Мехмет выдохнул, а после снова посмотрела сыну в глаза, в которых читались боль, гнев и отторжение.
— Пойми, я всегда чтил твою мать. Но мне пришлось это сделать. Ею будто шайтан завладел. Я слышал, как она намеревалась избавиться от Михримах Султан, которую ты так любишь, и от Валиде Султан. Желала убить Нурбахар Султан и твоего брата, шехзаде Селима.
— Не верю! — горячо возразил шехзаде Орхан, едва сдерживаясь, чтобы в пылу гнева не ударить отца. — Моя мать на подобное не способна.
— И я не мог поверить. Но это правда. И я также, как и вся наша семья, скорблю по ней и страдаю. Никто в мире так не страдал в эти дни, как я. Но ты уже вырос. И должен понять. Иногда трудно удержать весы правосудия ровно. Особенно, когда дело касается родных и любимых людей. Но я как наместник Аллаха на земле, как повелитель мира не имею права вершить правосудие, склоняясь, подобно весам, в какую-то одну сторону. Чтобы восстановить равновесие, порой приходится идти на жертвы.
Шехзаде Орхан, хмурясь, покачал черноволосой головой, будто не желая слышать слов отца.
— Вы — повелитель. Я обязан подчиняться вашей воле. Я это сделаю. Но вы также и мой отец, поэтому я никогда не смогу простить вам казнь моей матери.
Поклонившись, шехзаде Орхан спешно покинул покои, с шумом захлопнув за собой двери.
Султан Мехмет вздрогнул от этого звука и опустился на тахту, сокрушённо уронив черноволосую голову в руки. Родные и любимые люди отвернулись от него в тот момент, когда он остро нуждался в их поддержке.
Топ Капы. Покои Дэфне-хатун.
Дэфне-хатун неспешно и степенно вошла покои, и, оглядевшись, не застала в них своих маленьких султанш.
— Миршэ, — подозвала она служанку, вышедшую встречать её из внутренней комнаты. — Где султанши?
— Михрумах Султан и Айше Султан вместе с Чичек-хатун в дворцовом саду.
Дэфне-хатун кивнула светловолосой головой, и, вздохнув тяжело и тоскливо, опустилась на тахту.
В её разуме неосознанно возникло смуглое лицо шехзаде Орхана, на котором застыли улыбка и тёплый взгляд искристых тёмно-карих глаз.
Но, тряхнув головой, она помрачнела, вспомнив шехзаде Баязида, который никогда бы подобных мыслей ей не простил.
Топ Капы. Покои Нурбану-хатун.
Нурбану-хатун с улыбкой вчитывалась в письмо, принесённое ей служанкой. Её дочь Эсмехан Султан прислала его, исполняя, в отличие от других дочерей, своё обещание.
Она сообщала, что неплохо устроилась в своём новом дворце, а также то, что ожидает ребенка, но Соколлу Мехмед-паша отбыл по приказу повелителя в столицу. Эсмехан Султан признавалась, что очень скучает по матери и просит навестить её в Трабзоне, чтобы скрасить её одиночество.
Покачав черноволосой головой, Нурбану-хатун с тоской подумала о том, что её отъезд ничего не изменит. Она для повелителя всё та же вдова его брата. Дело не сдвинулось с мёртвой точки. Быть може, она так думает из-за изнеможения от дворцовых интриг? Лучше будет, если она наберётся сил где-нибудь вдали отсюда.
Свернув письмо, Нурбану-хатун обратила чёрные глаза к своей служанке.
— Письмо было отправлено во дворец Шах Султан?
— Да, госпожа.
— Прекрасно.
Вечер.
Топ Капы. Покои Валиде Султан.
Собравшись с силами, Валиде Султан всё же смогла подняться с ложа и нарядиться перед ужином.
Восседая на тахте, она сверкала в пламени горящих свечей в красном платье, украшенном драгоценными камнями, а в её рыжих волосах сверкала высокая диадема с рубинами.
Рядом, как всегда, Михримах Султан. На ней чёрное платье, поверх которого синяя накидка, украшенная чёрной нитью и агатами. Русые волосы спускались по левому плечу, увенчанные небольшой диадемой.
За большим столом на подушке сидела Хюмашах Султан в нежно-розовом платье с кружевной отделкой, а напротив неё Дэфне-хатун в тёмно-синем простом платье.
Вскоре в покои вошла широко улыбающаяся Нурбану-хатун, и женщины переглянулись в недовольстве.
Дэфне-хатун заметно помрачнела, и Хюррем Султан, заметившая это, коснулась рукой её плеча, дабы успокоить её.
— Валиде Султан. Султанши, — поклонилась черноволосая Нурбану-хатун, будучи в весьма непривычном для восточного двора одеянии.
Зелёное платье западного кроя с жёлтыми вставками и витиеватым узором из золотой нити. Собранные в высокую причёску чёрные волосы украшала диадема с изумрудами. Отголоски её венецианского прошлого.
— Садись, Нурбану, — произнесла Валиде Султан, кивнув ей.
Та опустилась на подушку рядом с Дэфне-хатун. Их переглядыванию помешал стук в дверь.
Вошёл Сюмбюль-ага, а в след за ним две юные девушки. Последним зашёл сам шехзаде Орхан.
Все они склонились перед Валиде Султан, и та приветственно улыбнулась, рассматривая фавориток шехзаде.
Одна из них высокая и стройная. Её волосы тёмно-каштанового цвета, а глаза карие, как у большинства восточных женщин. Обычная, несмотря на свою красоту. Когда-то Валиде Султан сама отправила её в гарем шехзаде Орхана, оценив её покорность и спокойствие, но, похоже, юноша ценил в женщинах иное.
Переведя взгляд зелёных глаз на вторую фаворитку, Хюррем Султан улыбнулась.
Рыжеволосая, подобно ей самой, высокая, но излишне худощавая. Её яркие синие глаза напоминали о море и смотрели весьма уверенно и твёрдо.
Валиде Султан сразу поняла, что это Гюльхан-хатун, что овладела сердцем шехзаде Орхана, очарованного её необычностью, живостью и красотой и уставшего от одинаковых покорных восточных девушек, как Селин-хатун.
— Султанша, — заговорил Сюмбюль-ага. — Селин Султан и Гюльхан Султан, а также шехзаде Орхан.
— Шехзаде. Девушки. Присаживайтесь.
Шехзаде Орхан сел за стол напротив своей бабушки. Его женщины расположились по бокам от него. Селин Султан рядом с Хюмашах Султан, которая ей мягко улыбнулась, а Гюльхан Султан рядом с Нурбану-хатун.
Михримах Султан улыбнулась, взглянув на рыжеволосую Гюльхан Султан. Она сравнила образ молодой матери, взятый из памяти, — жизнерадостной, красивой и рыжеволосой — с Гюльхан Султан, и грустно из-за охватившей её ностальгии вздохнула.
Нурбану-хатун без всякого интереса рассматривала шехзаде и его фавориток, отметив про себя, что он похож на отца султана Мехмета.
Дэфне-хатун же украдкой бросила взгляд серых глаз на шехзаде Орхана и тут же смущённо опустила их, наткнувшись на его ответный взгляд.
Все приступили к трапезе с позволения Валиде Султан, произнесшей имя Аллаха, но их прерывал приход Нурбахар Султан.
Молодая светловолосая женщина с небольшим животом поклонилась и виновато взглянула на Валиде Султан. Её нежно-сиреневое платье мягко шуршало от движения.
— Валиде. Султанши. Простите.
— Нурбахар, — улыбнулась ей Хюррем Султан. -— Садись со мной. Ты запоздала.
Шехзаде Орхан заинтересованно взглянул на женщину, которую отец предпочел его матери, но не нашёл в ней ничего особенного, кроме робости и красоты.
Нурбану-хатун недовольно покосилась на Нурбахар Султан, севшую, подобно самой Михримах Султан, рядом с Валиде Султан.
Михримах Султан же заметила её взгляд и подумала, что Нурбану потому недолюбливает девушку, так как та является женой Мехмета.
О её планах она давно узнала, ведь та явно хотела рассорить повелителя с его женами, а значит, искала единственную возможную в этом случае выгоду — самой завладеть его вниманием.