Утро.
Дворец Хюма Шах Султан.
Шах Султан, проснувшись от сборов супруга, сидела на ложе в ночном шёлковом одеянии и наблюдала за тем, как он набрасывал на плечи тёмно-синий кафтан, стоя у зеркала.
Улыбнувшись ей в отражении, Мехмед-паша обернулся к ней лицом. Султанша, поднявшись с кровати, подошла к нему.
— Желаю доброго дня, паша, — улыбнулась она, поправив воротник его кафтана.
— Благодарю, султанша, — кивнул мужчина, взяв женщину за руку, но, заметив, что она хочет что-то сказать, нахмурился. — Ты о чём-то хочешь спросить меня?
— Каково положение Ахмеда-паши, мужа Хюмашах? — поинтересовалась она.
Мехмед-паша ухмыльнулся.
— А каким может быть положение великого визиря и зятя династии? Он в почёте, уважаем пашами и беями. К тому же, он угоден влиятельным Валиде Султан и Михримах Султан, поскольку воплощает их решения и идеи по части государственного управления.
Шах Султан недовольно поджала губы.
— Мехмед. Ты являешься уже несколько лет вторым визирем империи. Тебя назначил на эту должность после нашей свадьбы ещё султан Сулейман. Мы оба понимаем, что такое положение дел нас не устраивает.
— К чему ты клонишь, Шах?
— Думаю, пришло время взять своё. Ты должен управлять государством от имени великого визиря, а я должна стать самой влиятельной султаншей в империи, придя на смену Михримах Султан. Мы должны избавиться от неё, её дочери и Ахмеда-паши.
— Я, конечно, не против. Но с чего вдруг ты задумалась над этим? И каким образом собираешься достигнуть желаемого?
Шах Султан самодовольно ухмыльнулась.
— В Совете Дивана постарайся снизить авторитет Ахмеда-паши. Я же займусь султаншами. Теперь со мной Нурбану Султан. Вместе мы избавим империю от Михримах Султан, Хюмашах и Ахмеда-паши.
— Мне по сердцу разительные перемены в тебе. Но они и пугают меня. После смерти твоей валиде ты стала… другой.
— Не стоит переживать за меня, паша. Я повзрослела, а смерть моей валиде заставила меня переосмыслить ценности. Так ты со мной? Учти, если не поддержишь меня, то лишишься моего благоволения.
— Ради тебя сделаю всё, что угодно. А шантаж оставь для Михримах Султан и Хюмашах Султан. И что же у тебя на уме? Конкретнее.
— Всем известно, что брак Ахмеда-паши и Хюмашах выдался не слишком удачным. Паша ревнив, властен и жесток. Хюмашах несколько лет мучается в своих брачных оковах. Ахмед-паша подавляет её волю и гордость из-за её же любви к нему. Я намерена её от этих оков освободить. Тогда она потеряет политическую силу, как и Михримах Султан, а Ахмед-паша уйдет с твоего пути, так как ни султанша, ни повелитель не простят его, а прикажут казнить.
— Не простят за что?
— За измену. Мы подложим ему женщину, а после сделаем так, чтобы о его порочной связи стало известно всему миру.
Супруги ухмыльнулись друг другу.
Комментарий к Глава 12.
Возраст опред. героев для большего понимания текста:
Шехзаде Орхан - 24 года
Дэфне - 28 лет
========== Глава 13. ==========
Шах Султан медленно ступала по вымощенной камнем дорожке, ведущей к входным дверям дворца, белокаменного, поражающего своими размерами и архитектурной красотой.
Её тёмно-каштановые волосы трепетали на осеннем ветру, а тёмные глаза горели затаённым тлеющим пламенем. За ней следовали её служанки и двое охранников, сопровождающих её в пути.
Оказавшись внутри, султанша приветственно кивнула калфе, встретившей её.
— Шах Султан, добро пожаловать.
— Сообщи своей госпоже о моём визите, — произнесла та, после чего обернулась через плечо на одну из своих служанок, которая едва заметно кивнула.
Хадижа-калфа поклонилась и исчезла в коридоре.
Вскоре Шах Султан вошла по приглашению кузины в большой и светлый холл. Дворец, ранее принадлежавший Хатидже Султан, был желанным приобретением Хюмашах Султан.
Сама Хюмашах Султан расслабленно восседала на тахте у окна, одну руку положив на её спинку. На ней было красное платье с накидкой из чёрного бархата, а в русых волосах диадема, украшенная красными рубинами.
— Шах, — приветственно воскликнула она, смотря на кузину, подошедшую к ней. — Добро пожаловать.
— Спасибо, — отозвалась Шах Султан и села рядом. — Уверена, ты не ожидала увидеть меня в своём дворце.
— Ты права. После всех твоих обвинений и проклятий, ниспосланных на всю нашу династию, включая меня и мою валиде, я не думала, что так скоро увижу тебя. Что-то случилось, Шах?
Шах Султан как-то загадочно улыбнулась, но тут же погасила эту улыбку, после чего обратила тёмно-карие глаза к кузине.
— Я была сломлена смертью своей валиде. Слова мои, сказанные тогда, были следствием моего горя. Я ни о ком из нашей династии не думаю плохо. В том числе и о тебе, Хюмашах. И Михримах Султан ни в чём не виню. Приношу свои извинения за бездумные слова. В знак примирения прошу принять от меня двух рабынь, очень умелых и послушных. А также…
На последних словах Шах Султан обратила взор тёмно-карих глаз к служанке, которая передала ей шкатулку из своих рук.
Хюмашах Султан недоверчиво наблюдала за кузиной, не веря таким резким переменам. Но всё же будучи по натуре благородной и мягкосердечной, она склонялась к мысли, что Шах Султан действительно осознала свою неправоту и принесла искренние извинения.
— Прими этот подарок от меня, — улыбнулась Шах Султан, протягивая в руки кузины резную деревянную шкатулку.
Улыбнувшись, Хюмашах Султан открыла шкатулку, и уголки её губ поднялись в намёке на благодарную улыбку. На дне из красного бархата сверкало ожерелье с изумрудами и бриллиантами.
— Шах, благодарю за столь любезные слова и подарок, — произнесла Хюмашах Султан, веря в искренности кузины. — И принимаю твои извинения.
Та улыбнулась и одной рукой обняла за плечи слегка изумившуюся от этого кузину.
— Мне пора, — проговорила Шах Султан, отстранившись. — Не хочу надолго оставлять детей. Кстати, как твои сыновья?
— Прекрасно. А как твои дети? Надеюсь, в добром здравии?
— Да, благодарю Аллаха.
Шах Султан поднялась с тахты и, расправив полы своего одеяния, напоследок улыбнулась.
— До встречи, Хюмашах.
Улыбнувшись ей в ответ, та опустила серые глаза обратно к шкатулке и ожерелью в ней и не заметила, как Шах Султан, проходя мимо подаренных служанок, бросила одной из них, той, которой кивнула в коридоре, многозначительный взгляд. Служанка снова кивнула, будто выражая свою готовность к чему-то.
Топкапы. Покои Валиде Султан.
Ранним утром, когда Хюррем Султан ещё спала на своём ложе, Михримах Султан, расхаживая по опочивальне около потухшего за ночь камина, ожидала Сюмбюля-агу, которого некоторое время назад вызвала.
Вскоре он, семеня и шаркая, явился и поклонился
— Султанша. Вы меня звали?
— Звала.
Заметив задумчивость султанши, Сюмбюль-ага нахмурился.
— Госпожа, что-то случилось?
— Этой ночью Сейхан-хатун снова отправится в покои повелителя. Той ночью он не принял её. Видимо, было рано, он тосковал по Эсмахан. Сейчас, как видно, его траур закончился. Повелитель более не запирается в своих покоях, вернулся к своим обязанностям, стал улыбаться. Время пришло. Сейхан-хатун должна остаться с ним этой ночью. Лично проследи за этим.
Сюмбюль-ага послушно закивал головой.
— Все сделаю, как вы сказали. С вашего позволения.
Михримах Султан кивнула ему, разрешая удалиться и, поправив тяжёлую диадему, возвышающуюся в русых волосах, устало вздохнула.
Нурбахар Султан снова беременна. Если её ребенок окажется ещё одним шехзаде, то её влияние в гареме увеличится. Этого нельзя допустить. Михримах Султан не намерена собственными руками взрастить себе противницу, подобно тому, как она пустила на самотёк возвышение Эсмахан Султан.
Вечер.
Топ Капы. Гарем.
Ингрид-хатун взволнованно взглянула на семенящего слева Сюмбюля-агу, который строго взглянул на неё в ответ.
— Всё запомнила, хатун? В глаза не смотреть, не забудь поклониться и поцеловать подол одеяния повелителя. Будь вежлива и покорна.