Предания о маленьком жестоком торе достойны самого серьезного отношения исследователей жизненного пути Чокана Валиханова. В каждой легенде непременно зашифровано что-то важное. Был ли Чокан действительно таким или в преданиях дошли до нас нравы и обычаи среды, в которой он провел раннее — и небезоблачное — детство?
И вот уже не легенда, а факт: маленький торе выучился читать года в четыре. Он очень рано стал ходить в Кушмурунскую казахскую школу, построенную его отцом. Грамотные казахи тогда писали на чагатайско-кипчакском языке, известном под названием «тюрки». На этом языке еще в XV веке составлялись официальные бумаги, велась деловая и семейная переписка. Все послания Чокана родителям написаны по-чагатайски. Учитель-мулла дал ему начальные знания восточных языков. Учитель и сам не знал семи языков Востока — а именно столько полагалось выучить султанскому сыну, — но арабским Чокан овладел в детстве, через арабский ему открылась восточная литература.
Ничто так не способствует раннему и стремительному развитию ума и характера, как необычность положения, в которое судьба ставит одаренного человека с малых лет. У Чокана первые детские впечатления связаны с пребыванием семьи казахского султана, правителя округа, потомка великого Аблая, в русской крепости, среди офицеров и солдат — то ли под домашним арестом, то ли под охраной от возможных разбойных нападений на виднейшего в Степи сторонника России.
Сюда, в Кушмурун, в бревенчатый дом, где живет семья старшего султана, привозят весть о разгроме усадьбы бабушки Айганым. Кенесары, отличавшийся мстительностью, свел счеты с Айганым (а значит, и с Чингисом) вполне по-родственному. Отрядом, налетевшим на Сырымбет, командовала сестра мятежного хана султанша Бопай. Не застав Айганым в Сырымбете, Бопай обчистила богатое поместье и угнала весь скот. О наглом налете Бопай беспрестанно сообщали в Кушмурун все новые и новые подробности. Взломаны замки на дверях, увезены все ценные вещи, даже все запасы провизии. Маленький Чокан был потрясен разорением дома любимой бабушки. Усадьба бабушки, где он бывал не раз, стояла у подножия невысокой горы, рядом с рощей, невдалеке синело озеро. Из Сырымбета маленького торе возили к сказочной горе Ок-Жетпес, похожей на башню, сложенную великаном из огромных каменных плит. В Сырымбете Чокан наслушался от бабушки преданий о своем прадеде. А сколько сказок и песен он там узнал! Он любил бабушкин дом, полный прекрасных старинных вещей. И теперь этот чудесный дом разграблен, все унесено. И чьими руками! Как ни говори, а султанша Бопай приходилась Чокану теткой.
Так уж вышло, что в числе его первых и самых ярких впечатлений детства оказались степные междоусобицы, острые политические разногласия. Чокан рано — слишком рано и близко! — наблюдал сложнейшую ожесточенную борьбу, в которую были втянуты все его родичи, весь Кушмурунский округ, вся Степь, весь народ. Линия, поделившая казахскую степь на две враждующие партии, пролегала достаточно извилисто. Враждебная Валихановым партия называлась ак-арка (белый хребет). Она оказалась сильнее в южной части степи, а север в основном держался русских.
В те годы состязания певцов, традиционные айтысы неизбежно превращались в политические споры. Поэзия этого времени запечатлелась в памяти Чокана с поразительной яркостью. Годы спустя он вспоминал множество стихов, пословиц, анекдотов. Чокан рано научился отличать истинный патриотизм от показного, национальную гордость от национального чванства. Он рано усвоил тончайшие приемы восточной беседы, когда сказано все, но не выдано ничего. Он с малых лет умел рассуждать убедительно, как его дед по матери бий Чорман, и умел скрывать свои мысли, как его прадед Аблай. Выросший в пору междоусобиц, он обещал стать в будущем незаурядным степным политиком. Его к этому и готовили отец и дядя.
Однажды за ним явился придворный борец Чингиса. Маленького торе переодели в дорогой халат, повели в белую юрту отца. Возле юрты ага-султана толпилась челядь Валихановых и челядь какого-то важного гостя. Чокана ввели в юрту. Там на почетном месте сидел Ахмет Джантюрин. Чокан знал, что у отца давняя вражда с этим соседом. Владения Ахмета Джантюрина находились в Оренбургской губернии, и так получилось, что аулы рода кереев оказались разделены границей между двумя губерниями. Часть кереев отошла в Кушмурунский округ, которым правил Чингис Валиханов, часть кочевала по владениям Ахмета Джантюрина, по Оренбургской губернии, где вся система управления казахами была совершенно другой, чем в Западной Сибири, более патриархальной; никаких округов, никаких выборных ага-султанов, там, в Младшем жузе, властвовали султаны-правители, подчиненные Оренбургской пограничной комиссии. Пользуясь межведомственной неразберихой, Ахмет Джантюрин засылал своих агентов в Кушмурунский округ, они сманивали кереев перекочевать навсегда в Оренбургскую губернию. Потом распря между двумя султанами перешла в стадию тонкой степной дипломатии, они договорились о союзе и по обычаю намеревались скрепить свой сговор браком. Ахмет Джантюрин был достаточно наслышан о смелости и уме старшего сына султана Чингиса, да и породниться с потомками хана Вали лестно. Маленький торе держался перед важным гостем, надо полагать, не дерзко, а умно и хитро. Отослав мальчика, Чингис и Ахмет Джантюрин окончательно условились об одной из важнейших деталей своего политического союза — о помолвке Чокана с любимой дочерью Ахмета. Для того времени обычное дело. Маленькому торе потом сказали, что теперь у него тоже есть невеста. Мальчик засмеялся и побежал доигрывать свои детские игры.