Еще раз — Российская Империя, прошлое, магия. Ах, да. Имя и фамилия. Уваров Владимир Григорьевич. Гвардии лейтенант. И у меня есть семья, о которой говорила и госпожа полковник Мария Сергеевна и валькирия Цветкова. Кстати, валькирия — это звание? Или что-то вроде «офицер»? А может обозначение вида войск? Не знаю. Но она именно так и представляется — валькирия Цветкова.
Что до семьи… некая княгиня Полина Иринчеевна — о ней упоминала Мария Сергеевна. С ехидцей такой упоминала. Почему? Нет ответов. И некая Ай-гуль, у которой все хорошо. Кто это? Опять нет ответов. Я мотаю головой. Погодите-ка. У меня же есть денщик… насколько я припоминаю, денщики — это что-то вроде персональных дворецких и горничных в одном флаконе, а Пахом упоминал что он со мной с «младых ногтей».
— Пахом! — кричу я, понимая иронию судьбы. Вот и дожил, думаю я, эксплуататор трудового народа и аристократ. Вот сейчас кликну Пахома и велю ему икру с водочкой подать да к цыганам… как и полагается. Так сказать духовно и нравственно разлагаться.
— Вашблагородие? — дверь открывается и в комнату заваливается Пахом: — Чего изволите? Ночь на дворе…
— Извини, Пахом. Я пару вопросов задать. Ответишь?
— Дык а чего же не ответить. Только я человек простой, барским премудростям да книжной грамоте не обучен…
— Скажи мне… а кто такая княгиня Полина Иринчеевна?
— О, Господи. Вы и Полину Иринчеевну запамятовали? — всплескивает руками Пахом: — Как же так? Ой, беда какая…
— Да не причитай ты… — морщусь я: — просто представь, что все забыл совсем. Начни с начала. Кто она?
— Полина Иринчеевна-то? Ее Сиятельство приходится женой князя Борислава Светозаровича. Дяди вашего.
— Уварова? — у меня благородный род? Уваровы — звучит гордо!
— Борислава Светозаровича Василевского. — поправляет меня Пахом: — Он же старший брат вашей матушки покойной, да будет ей земля пухом.
— Понятно. А кто такая Ай-гуль?
— А… припоминаете значится… Ай-гуль — это дочка Борислава Светозаровича и Полины Иринчеевны. Но она себя изволит Аделаидой называть, ей имя Ай-гуль не нравится, вы же помните? Нет? Ну как же… ваша первая любовь была.
— Поправь меня, если я ошибаюсь, но… она же получается моя двоюродная сестра?
— Кузина. — кивает Пахом: — Как есть — кузина. Но у Ай-гуль Родовой Дар Василевских во всей красе открылся! Она же как есть — Ледяная Княжна! Про нее «Петербургский Вестник» еще год назад писал! Сам Император ей звезду бриллиантовую пожаловал и звание полковника!
— Значит, у нее все хорошо… — киваю я, не припоминая ни свою кузину Ай-гуль, ни дядю с тетей… ни даже маму с папой. Все-таки я не Уваров Владимир Григорьевич.
— У нее все хорошо — кивает Пахом: — она же гений рода. Такие раз в столетие рождаются. Димитрий и Татьяна — ее старшие, они к сожалению не столь талантливы… злые языки говорят… — он замялся и отвел глаза, комкая свой картуз в руках.
— Ну чего еще? Говори.
— Токма вы уж не сердчайте, барин, — говорит он: — это только слухи, а мы люди маленькие, вот и услышали…
— Да не буду я сердиться. Я ж ничего не помню. Можешь сплетни на меня вываливать — я тебе спасибо скажу. Что там еще… ну жалование повышу.
— Неужто? Так я сейчас вам расскажу… — Пахом оглядывается по сторонам, хотя мы совершенно одни в комнате: — дык, Димитрий Бориславович и Татьяна Алексеевна — они же не родные князю Бориславу Светозаровичу! Димитрий хоть отчество его взял, а Татьяна так с прежним и ходит. У них Родовой Дар слабенький, от Гайдовских-Потаповичей… пламенный дар. Все одно неплохо… но с Ай-гуль, с Ледяной Княжной не сравнится. И сестренка ее младшая, Анна — та родная, но конечно не такая талантливая. И личиком не так вышла… так и растет в тени старшенькой.
— Так, — говорю я: — у меня есть дядя и тетя. У них есть… четверо детей. Старшие — Димитрий и Татьяна, средняя — Ай Гуль, у которой все хорошо, и младшенькая — Анна. Верно?