Ускоряюсь, догоняя тварей, бегущих к гарнизонным стенам… а я еще гадал зачем тут стены, порох уже есть, пушки разнесут стены к чертям собачьим, что за средневековье… а теперь понятно зачем стены. Они могут задержать тварей… судя по их энергичности и силе — ненадолго. Но все же… ускоряюсь еще! И еще! Есть ли предел у этого тела и где он⁈ Еще! Воздух свистит в ушах, комья земли из-под ног взлетают вверх, ноги практически не видны из-за скорости движений… а вот и твари!
Они бегут, развернувшись в строй, но не удаляясь друг от друга… я врываюсь в их ряды, не сбавляя скорости — хватаю ближайшую, поднимаю и бросаю в другую. Бросаюсь к следующей, я не трачу время на то, чтобы уничтожать их ядра или раскалывать черепа, я просто бросаюсь одними тварями в других! При удачном броске свой бег прекращают и катятся по земле не две твари, а три или даже четыре. Такой, знаете, боулинг на ходу, из этой забавы получилась бы неплохая аркадная игра — приходит в голову нелепая мысль. Моя задача — задержать их. Осталось не так много тварей в этой волне и если мне удастся повалить их на землю, а уже потом — разобраться с ними… еще бросок! Вот уже и гарнизонные стены видны… закрученным броском я сталкиваю двух последних бегущих тварей и тут же — прыгаю к ним и двумя ударами расплескиваю их об землю! Быстро, еще быстрее! Получилось не раскалывать череп и искать там ядро, а именно — расплескивать всю голову, при ударе раздается гулкий звук — Д-ДУН! И — брызги во все стороны. Это должно помочь, теперь мне нужен один удар… это должно помочь. Разворачиваюсь к оставшимся тварям… к гарнизонным стенам прибежали около трех десятков, хорошо, что от места Прорыва все эти тысячи тварей — разбежались веером, иначе я бы имел дело со всеми… а с этими… с этими я справлюсь.
Прыжок! Удар! Прыжок! Удар! Очередная тварь расплескивается под моим кулаком.Еще прыжок, снова удар, две твари рядом, можно не прыгать — шаг, удар, брызги! Оставшиеся — набрасываются на меня и я верчусь волчком, раздавая удар за ударом, удар за ударом… и еще удар.
Наконец это заканчивается и вот я стою над темными тушами, сжимая кулаки и тяжело дыша. Руки и ноги словно свинцом налились, тяжелые — не поднять. В голове — пустота и желание чтобы это наконец закончилось и уже неважно — как. Собираю волю в кулак и плетусь к гарнизонным воротам, которые, на удивление — открыты. Что за черт…
Внутри гарнизонных стен — разруха. Сломанные окна и двери, пятна крови на снегу, темные туши тварей… у стены тяжело ворочается кто-то, выплевывая кровь сквозь сжатые зубы. Господин Малютин. У него нет правой руки, он зажимает опаленный обрубок левой рукой и вполголоса выдает затейливое ругательство. Он же должен истечь кровью, думаю я, но потом вижу, что обрубок — обожжен, коагуляция тканей не дает крови истечь из организма, все верно… но у него хватило духу после ранения — прижечь свою же руку? Силен, господин Малютин, силен.
— Что случилось? — спрашиваю я у него, встав рядом. Сил, чтобы удивляться, сочувствовать или переживать у меня уже не осталось. Господин Малютин поднимает на меня глаза, открывает рот, чтобы произнести что-то язвительное и колкое в мой адрес, но тут же закатывает глаза и валится набок, потеряв сознание.
— Вашблагородие! — откуда-то выскакивает валькирия Цветкова с парочкой своих подружек, их парадные серые шинели — в грязи и копоти, они без шапок, но с винтовками, волосы рассыпались по плечам и глядя на них я вдруг понимаю, что это самое красивое зрелище, что я когда-либо видел в этом мире. И что я не зря задерживал тварей на пятнадцать минут… или сколько там получилось?
— Господин Малютин! — одна из валькирий склоняется над магом и ее руки светятся зеленым. Я, грешным делом, думаю, что сейчас у мага и рука отрастет и вообще он огурчиком подскочит… но нет. Он только открывает глаза и выдает матерное слово.
— Уходим, вашблагородие — говорит Цветкова: — мы возьмем Андрея Евграфовича и уходим. Сейчас сюда остальные твари подтянутся. Гарнизон и гражданских эвакуировали, Мария Сергеевна очень помогла… а я с девчонками осталась… вас дожидаться.