— Знать не знаю, — пожимаю я плечами. Отрицать, все отрицать: — я вошел, а тут какие-то непонятные типы вас пытают. Шпионы, наверное, заграничные. Ну я и защитил вас, а что мне делать было? Командира нужно защищать.
— Господи, Уваров! Это же СИБ! Срочно надо найти целителя! — она пытается встать, но я удерживаю ее.
— Ты чего, лейтенант? Не время и не место…
— Погоди. Ты не в себе — говорю я, переходя на «ты» для убедительности и заглядываю к ней в глаза: — подожди. У тебя же ноги отказали и… ты сознание потеряла вот только что…
— Что? Ах… да… — полковник оглядывается вокруг еще раз и прикусывает губу. Я дал ей все вводные, неужели не догадается? Тогда и вправду придется ее придушить… усыпить. Как говорила мне валькирия Цветкова, целитель человека поднять не может, если тело уже окоченело… или откат у человека был. Скорость окоченения — часов пять не меньше, но лучше уж подождать. Зачем мне потом — воскресшие безопасники? Нет, уж, умерла — так умерла. Недоразумение случилось. И предъявить некому, вот не брали бы они сразу Марию Сергеевну, не крутили ей руки за спину, а как положено — приехали, да представились бы перед строем, полномочия свои подтвердили, а так… ну потерял Уваров память, да еще и в горячке после вчерашнего…
— Полог подними снизу! — командует мне полковник: — Невысоко, но так, чтобы холод по низу пошел!
— Так точно! — спешу исполнить приказ, сразу понимая, что к чему. Верно, тут же холодно! В холоде окоченение происходит намного быстрее, час-другой и хватит! Ай да полковник!
— Ничего не трогай — продолжает она: — Выйди и друга своего позови!
— Друга?
— Второго идиота, который лейб-гусар! Вот не поверю, что он сейчас у палатки не стоит!
— Ваша правда, Мария Сергеевна, стою-с… — в палатку вваливается Леоне, окидывает взглядом бардак и присвистывает: — Володя! С меня выпивка! Всегда мечтал именно там сибилей и увидеть — так сказать, пораскинули мозгами. А ты художник, право слово, эк ты мозгами все тут забрызгал!
— Помолчите, фон Келлер, у меня и так голова раскалывается. — прижимает пальцы к виску Мария Сергеевна: — Какого черта вы сюда поперлись, Уваров? Это же просто допрос…
— Не скажите, Мария Сергеевна. Это ж менталист, — наклоняется над вторым безопасником Леоне и указывает на тускло блеснувший значок, что прикреплен к лацкану черного сюртука — глаз в пирамиде: — вы бы потом полгода в себя приходили… и какая скотина для расследования сюда менталиста направила.
—… Уваров, фон Келлер. — устало говорит полковник и потирает лоб: — Это не ваше дело, ясно? У меня есть свои скелеты в шкафу и нечего вам сюда лезть. Дело каторгой закончиться может… а то и… — она кивает на два тела, которые лежат на полу живописным натюрмортом.
— Извольте не согласиться, Мария Сергеевна, — поджимает губы гусар: — мы стоим в палатке, полной мертвых сибилей и неясное чувство гордости в груди подсказывает мне что это не вы им головы расплескали по стенкам. Так что Володя уже в вашей ситуации по горло, и я не говорю про ваши… отношения.
— Вы знаете? — поднимает голову полковник и смотрит на него. Гусар пожимает плечами.
— Помилуйте, Мария Сергеевна — все знают! Это же маленький городок… был. Сплетни в такой среде разносятся мгновенно…
— Мда… — качает головой полковник: — вот же…
— А я, в свою очередь, помогаю вам скрыть преступление против СИБ. — продолжает гусар: — Так что бросьте ваши экивоки и можете считать нас в одной лодке с вами. Такая… тесная компания. Понимаю, что вам бы хотелось остаться в метафорической лодке наедине, но… — он разводит руками: — придется потерпеть мою компанию. Я не так уж и дурен в гребле.
— И когда это ты соучастником преступления стал? — спрашиваю я у него: — Может все-таки просто уйдешь и мы тут…
— А вот прямо сейчас, — говорит гусар: — предлагаю скатать их в ковер, а потом Володя отнесет тела в берлогу… тут медведя нашли рядышком. Ну и… будто сами зашли, заблудились, а медведь их подрал! Вот я и соучастник! Буду помогать ковер нести!
— Знаете что, Леоне фон Келлер, — вздыхает полковник Мария Сергеевна Мещерская: — вы — настоящий гусар.
— А то! — подкрутил свой ус Леоне: — Самый что ни на есть!
— Мозгов у легкой кавалерии никогда не было. — добавляет Мария Сергеевна, но гусар не обижается.
— Зачем нам мозги? — пожимает он плечами: — У гусара есть отвага и честь!
— Владимир… Володя, — посмотри, как они там — коченеют? — спрашивает Мария Сергеевна и я наклоняюсь над телами.