— Он мне сказал.
— Он сказал? — Геннадий Леонидович на мгновение опешил.
Воспользовавшись неожиданной паузой, Ольга заговорила сбивчиво:
— Я держала пистолет у его лба. В таких ситуациях не лгут… К тому же у него дети!
Геннадий Леонидович закрыл глаза, со свистом выпустил воздух сквозь зубы, немного подышал, приходя в себя. Когда он взглянул на Ольгу, в его глазах мерцала настолько лютая ярость, что девушка отшатнулась. Почти ровным голосом шеф произнес:
— Возможно, когда-нибудь ты научишься оценивать людей верно, вне зависимости от того, что, и в какой ситуации, они говорят. Конечно, если доживешь. В чем я сильно сомневаюсь. — Он хмыкнул, передразнивая, произнес тоненьким голосом: — У него дети…
Набравшись решимости, Ольга поинтересовалась:
— Что теперь?
— Свободна, — голос собеседника вновь зазвенел сталью. — Иди и готовься к худшему.
От шефа повеяло такой угрозой, что Оля с большим трудом задавила сильнейшее желание немедленно выскочить из машины, и нестись, словно обезумевшее животное, не оглядываясь, как можно дальше от этого страшного человека, за которым стояла неведомая, но чудовищная организация.
Выйдя из машины, она подчеркнуто аккуратно затворила дверь и решительным шагом устремилась по улице, свернув в первый попавшийся закоулок. Сердце стучало как кузнечный молот, а мышцы живота онемели, сжавшись от нехорошего предчувствия. Пригнув голову, Ольга уходила все дальше, то и дело сбиваясь на бег, словно попятам следовало нечто ужасное, что вот-вот нагонит, вопьется в тело свинцовыми когтями, рванет, выпуская наружу горячие кровавые ручейки, а немногим позже отбросит на пыльный асфальт, словно тряпку, опустошенное бездыханное тело.
Добравшись до автобуса, она забилась в дальний угол, закрыла лицо руками и, не меняя положения, доехала до нужной остановки, вздрагивая от каждого стука, и опасливо косясь на входящих пассажиров через щелку в пальцах. Зайдя в пристройку, Ольга заперлась на все замки, выключила телефон, тщательно задернула занавески, и, не раздеваясь, бросилась ничком в кровать. Спасительный сон накрыл невесомым одеялом, гася измученное переживаниями сознание и позволяя утомленному телу расслабиться.
Глава 10
Проснувшись на следующее утро, Ольга прокрутила в памяти прошедшие события дня, не в силах понять причин столь мощного вечернего страха. Задание она благополучно провалила, но Геннадий Леонидович не убил ее на месте, и даже не пригрозил расправой, хотя его последние слова оставили двоякое впечатление. В который раз вспоминая завершение беседы, Ольга предпочла видеть в прощальной фразе скорее предостережение на будущее, нежели прямое предупреждение.
Когда она вышла из подсобки, солнце стояло в зените, а Валериан Петрович, оперевшись плечом о гараж, задумчиво глядел на Крокодила, с шумом елозившего мордой в миске, куда, судя по свисающему из пальцев хозяина грязному пакету, только что переместились остатки хозяйского завтрака. Взглянув на солнце, Ольга ахнула, сказала с раскаянием:
— Похоже, я проспала. Валериан Петрович, почему вы меня не разбудили?
Хозяин оторвался от зрелища насыщающегося питомца, сказал с подъемом:
— Ближайшие дни я в отпуске. — Заметив на лице девушки смешанную с изумлением радость, предупредительно пояснил: — Это не означает, что ты можешь собрать манатки, и на неделю — другую укатить в теплые края, но работы станет на порядок меньше.
Ольга подошла ближе, потрепав пса, что уже расправился с пищей, но по инерции продолжал гонять плошку, спросила:
— Значит ли это, что я могу рассчитывать на небольшой отпуск?
Валериан Петрович воровато обернулся, понизив голос, сказал заговорщицки:
— Знаешь, я бы сам не против все бросить и завалиться куда-нибудь на рыбалку, дней так на несколько… — его лицо приняло мечтательное выражение.
— И что мешает? — также понизив голос, шепотом поинтересовалась Ольга.
Валериан Петрович тут же поскучнел, между бровями залегла глубокая складка, с досадой произнес:
— Был бы я один — какие вопросы! Но, семья, обязанности… — уголки его рта поникли, словно у ребенка, которого лишили долгожданного подарка.
Хитро прищурившись, Ольга спросила еще тише:
— А может их тоже, — она сделала неопределенный жест, — на недельку, другую… Только в другое место.
Лицо хозяина приняло озадаченное выражение. Он закатил глаза, затем помассировал подбородок, всем своим видом демонстрируя мощную работу мысли. Ольга уже ждала положительного ответа, когда он махнул рукой, уныло произнес: