Дойдя до центра зала, инструктор остановился, негромко произнес:
— Прочувствовать бой можно лишь с настоящим оружием. Вы уже не раз стреляли, бились друг с другом в рукопашной схватке, и многое другое, но холодное оружие по-прежнему ассоциируется для многих с чем-то скучным и ненастоящим. Сегодня мы исправим это упущение. — Он крест накрест взмахнул мечами, клинки холодно блеснули, со свистом рассекли воздух. Подняв оружие так, чтобы всем было видно, инструктор продолжил: — Это типичные восточные мечи. Ничего особенного, хотя, возможно, узнай вы цену, то сильно удивились бы.
— Сколько? — раздалось несколько заинтересованных голосов.
Инструктор улыбнулся, сказал мягко:
— Это не имеет значения. Важно другое. Качество оружия позволяет не опасаться за его сохранность, так что вы можете смело, не боясь испортить инвентарь, попробовать себя в деле. Как говорится — в условиях приближенных к реальности. Итак, есть желающие?
Ольга выступила вперед, выдохнула с восторгом:
— Есть!
Оглядев прочих девушек, замерших в глубокой задумчивости, инструктор кивнул, сказал замедленно:
— Хорошо. Надеюсь, к концу демонстрации созреют еще два-три человека, чтобы мне не пришлось заставлять вас насильно, — он развернул меч, протянул ручкой вперед.
Отложив тренировочный меч, Ольга быстро шагнула вперед, осторожно приняла оружие. Обхватив рукоять двумя руками, как учили, так чтобы ведущая оказалась снизу, она дважды взмахнула оружием, прислушалась к ощущениям. Плотно обернутая кожаным ремешком рукоять будто прилипла к ладоням, черный ромб гарды приятно холодит пальцы, а, покрытый волнистыми линиями, клинок завораживает, побуждая непрерывно вглядываться в металлические переливы холодных отблесков.
— Обалденно! — с жаром выдохнула Оля.
Инструктор подмигнул, сказал весело:
— Нравится? Что ж, рад. Только постарайся не увлекаться. Конечно, я самый крутой инструктор и бла-бла-бла, но все же не хотелось бы остаться без пальцев, или… еще чего похуже.
Послышались смешки, кто-то воскликнул с подъемом:
— Но разве не вы говорили, что нужно биться до победного?
Тренер кивнул, ответил серьезно:
— Конечно. Но ситуации бывают разные. Порой, приходится останавливать удар в последнее мгновение. — Он взглянул на Ольгу, поинтересовался: — Готова? Начали!
Ольга отступила на полшага и подняла меч, так что ручка сместилась чуть вправо, а острие нацелилось инструктору в грудь. Ускоряя кровоток, сильнее забилось сердце, грудь заходила ходуном, нагнетая воздух, глаза прищурились, стараясь удерживать фигуру противника целиком. Вспомнились наставления инструктора, что он методично повторял на каждом занятии: — Не нужно смотреть на оружие — вы не успеете среагировать, не стоит следить за глазами — они обманут, наблюдайте за телом, оно движется раньше всего.
Пружинящей походкой Ольга пошла на сближение, каждую секунду ожидая атаки. Инструктор стоит расслабленно, на лице рассеянная улыбка, взгляд направлен в пространство. Но эта кажущаяся отстраненность, призванная усыпить бдительность, скрывает под собой мощь, ждущую лишь удобного момента, чтобы выплеснуться в сокрушающем вихре.
Пробный удар, настолько быстрый, насколько и бесполезный. Рука инструктора мгновенно смещается, поднимая меч ровно настолько, чтобы отбить удар, не выше и не ниже. Еще два удара, но уже сильнее, крест накрест. С мелодичным звоном клинки сталкиваются, тут же разлетаясь в разные стороны. Противник резко придвигается, отводя плечо для удара. Но это ложный маневр. Слишком медленный шаг, чересчур далеко отведено плечо. Все верно. На половине пути меч вдруг проваливается, и с резким свистом описав круг, бьет в голову… Вернее, ударил бы, не знай она этого элемента, что они отрабатывали на одном из первых заданий. Ноги сгибаются в приседании, а руки вскидывают над головой меч, устанавливая под углом в сорок градусов, если противник атакует в полную силу, то уйдет в сторону, вслед за соскользнувшим с лезвия клинком, открывшись для удара, но инструктор лишь намечает удар, коротко звякнув, его меч уходит в исходную позицию.
Секунды передышки, во время которых лицо противника резко меняется, глаза прищуриваются, а на лбу залегает жесткая складка. Фигура инструктора обрастает руками, врывается вихрем движений. Удары сыпятся один за одним, с промежутком меньше чем в четверть секунды. Вот оно! Настоящий бой, когда первая ошибка станет летальной. Воздух наполнен звоном. Клинки сталкиваются, высекая снопы искр в опасной близости от лица, но глаза нельзя закрыть, нельзя даже отвести на мгновение, иначе конец.
Удар, отмашка, шаг. Стиснув зубы, Ольга отбивается в полную силу. Атаки такой интенсивности не длятся долго: десять — пятнадцать секунд, главное выдержать, потом обязательно будет передышка. Дыхание сбивается, мышцы горят огнем, щедро растрачивая остатки сил. Секунды растягиваются в вечность, и вот уже последние ресурсы на исходе. Шаг назад, еще один. Противник продолжает напирать. Руки сотрясаются от ударов, словно перед ней не живой человек, а всесокрушающий робот.
В груди холодеет от осознания. Это уже не проба, а бой до конца. Похоже инструктор решил преподать урок остальным, забив для острастки одного человека из группы. Страх липкой паутиной расползается по телу, парализует волю, высасывает силы как вампир. Этого не может быть, но ведь упорно ходят слухи, что время от времени отстающих показательно убивают на занятиях, чтобы остальные не расслаблялись.
Ольга напряженно вглядывается в лицо инструктора, пытаясь увидеть хотя бы тень улыбки, но с ужасом убеждается, что эмоций нет, лишь трезвый расчет и холодное презрение. Сейчас ее забьют как животное, а останки выбросят за забор, откуда ночами доносится далекий волчий вой. Внутри что-то меняется. Из глубины поднимается темная всепоглощающая ненависть. Ненависть к жестокому миру, к снисходительным инструкторам, к безучастным соратницам, так и не ставшим подругами, что замерли в сторонке, ожидая, закономерного конца. Что ж, пускай, наверное, так будет даже лучше. Но перед смертью нужно выпустить скопившуюся горечь.
В груди зарождается рычание, а окружающее тонет в кровавом тумане. Мгновенно перегруппировавшись, тело делает шаг вперед, через страх, через боль, через силу.
Глава 18
Из темноты выплывают смутно знакомые лица, в ушах звучат невнятные отголоски слов. Из однотонного бормотания выделяется сильный голос:
— Развлечение закончилось. Все в зал и отрабатывать, пока баллы не занизил. Живо!
Зашуршало, хлопнула далекая дверь. Что-то скрипнуло, зазвенело, а через мгновение по ноздрям шибануло чем-то настолько едким, что Ольга дернулась, замотала головой, пытаясь избавиться от запаха, распахнув глаза, глянула дико. Небольшая комнатушка, возле короткой стены шкаф, тут же журнальный столик с ноутбуком, стены увешаны графиками и таблицами, на полу множество коробок. В центре комнатки стоит инструктор, под мышкой белая коробка с красным крестом, в пальцах кусочек ваты и ампула с отломанной пипкой.
— Наконец-то в себя пришла. Нашатырь — вещь! — инструктор тряхнул головой, натужно улыбнулся. — Честно говоря, заставила ты меня поволноваться.
Обнаружив, что лежит на кушетке, Оля спустила ноги, осторожно села, едва не застонав — голова отозвалась тупой болью. Помолчав, сказала убито:
— Я не помню, что произошло.
Инструктор бросил ватку в мусорное ведро, убрал аптечку, присев за столик, сказал озабоченно:
— Похоже, демонстрация получилась чересчур впечатляющей, и ты решила, что тебя собираются убить.
Почувствовав, что краснеет, Ольга опустила голову, сказала чуть слышно:
— Так и было.
В голосе инструктора промелькнуло искреннее раскаяние, когда он произнес:
— Извини. Это действительно было неуместно. Просто… большинству девушек предмет безразличен, ты одна из многих, кто проявляет заинтересованность. Вот я и… перестарался.
Удивленная услышанным, Оля подняла глаза, сказала с чувством:
— Мне действительно интересно. Но, вы правы, это было… жестковато.