— Это был комплимент, — шеф усмехнулся. — Но не задирай нос, бывает и лучше.
— Интересно, что в такой ситуации можно было сделать лучше? — поинтересовалась Ольга уязвлено.
— Например, не соваться туда вообще, — отрезал шеф.
Подумав, что ослышалась, Ольга повторила:
— Не соваться вообще? А что бы сказали вы?
— Я бы похвалил за внимательность. — Заметив непонимание в лице спутницы, Геннадий Леонидович снизошел до объяснения: — Пойми простую вещь, ты не расходный материал. Тебя тренировали почти год вовсе не для того, чтобы потерять на первом же задании. И чем дольше будешь работать, тем твоя цена, уж прости за столь грубое сравнение, будет выше.
Ольга сказала с заминкой:
— Это понятно, но как… Неужели я могу просто взять и отказаться от задания, просто потому, что мне что-то там показалось? Ведь вы же сами говорили.
— Говорил, — жестко отрезал шеф, — и вновь повторю — задание обязательно к исполнению.
— Но, как это возможно!? — окончательно запутавшись, воскликнула Ольга.
Геннадий Леонидович вздохнул, произнес медленно, словно разговаривая с маленьким ребенком:
— Приказ отдают исходя расчетов, выполняют — по ситуации. Если ты оценила, что опасность превышает твой уровень подготовки, не нужно переть на рожон. Выжди, попроси помощи, отступи, наконец. Я все пойму и одобрю, но! — он поднял указательный палец, — только в том случае, если объяснения меня устроят.
— А что для этого нужно? — ошарашенная услышанным шепотом поинтересовалась Ольга.
— А это как раз из области «лучшего», о чем я и говорил. Будь у тебя больше опыта, ты бы проверила пути к отступлению, чтобы после не метаться в поисках пожарной лестницы, или отсутствующего люка на чердак, устроила бы провокацию сидящим в машине людям, наконец, просто не вошла бы в квартиру, подождав, пока хозяин сам вынесет саквояж. Просто, не так ли? Но в голову не пришло. Потому я повторяю, сделано неплохо, но далеко не отлично.
Ольга сидела неподвижно, чувствуя, как каждое слово шефа, словно молот, вбивает ее в сидение. Она-то мыслила себя героем, девушкой-суперменом, что обвела вокруг пальца десяток мужчин, пронеслась по крышам, и, словно тень, исчезла из-под самого носа преследователей, а оказалось — все эти подвиги на самом деле не больше, чем детская игра в войнушку: красивое и утомительное, но совершенно ненужное геройство, что разнится с настоящей работой, как небо и земля.
Оля ощутила, как щеки заливает краска. С трудом сдерживая жгучие слезы обиды, она пробормотала чуть слышно:
— Я все поняла. Только… как быть с содержимым?
Спутник живо глянул в ее сторону, спросил с подозрением:
— С каким содержимым?
— С содержимым портфеля. Когда я бежала через пустырь, он зацепился за куст и раскрылся.
— И что же там было? — с непонятным выражением поинтересовался шеф.
— Судя по вкусу и запаху… героин.
Геннадий Леонидович вывернул руль так, что машину занесло, под дикий визг шин, он отчеканил зло:
— Будем считать, что я этого не слышал. Забудь, и больше никому этого не говори.
— Но ведь это жуткий наркотик, — в страхе прошептала Ольга, неужели мы способствуем…
Ее прервал бешеный рык шефа.
— Не суй нос, куда не следует, если не хочешь его потерять! Последнее время ты задаешь слишком много вопросов, что наводит на размышления.
Слова собеседника возымели обратный эффект, Ольга разозлилась. Сверкнув глазами, она прошипела:
— Вне зависимости оттого, что мне полагается, и что грозит, я не хочу участвовать в распространении этой гадости!
Лицо собеседника перекосилось от ярости, и Ольга невольно закрыла глаза, ожидая вспышки, но шли секунды, ничего не происходило. Приоткрыв один глаз, Оля покосилась на спутника: на лице ни следа гнева, дыхание ровное, губы сложены в некое подобие улыбки, от удивления Ольга открыла второй глаз, взглянула вопросительно.
Геннадий Леонидович неожиданно мягко произнес:
— Я тебя сейчас высажу, когда понадобишься, позвоню.
Машина притормозила возле тротуара. Поняв, что разговор окончен, Ольга взялась за ручку двери, произнесла сухо:
— До свидания.
— Счастливо. И на будущее…
Пальцы застыли на ручке. Ольга повернулась вполоборота, сказала с опаской:
— Я слушаю.
— Не пытайся по разрозненным фрагментам понять картину в целом, истины не найдешь, а вот головной боли не оберешься.
За спиной захлопнулась дверца, фыркнув мотором, машина унеслась вдаль. Уронив взор под ноги, Ольга медленно брела по тротуару. Услышанное предстояло осмыслить и сделать выводы, а для этого нужна была свежая голова и чистые мысли. Что-то сверкнуло, привлекая взгляд. Подняв глаза, Ольга заметила шикарную витрину приближающейся ювелирной лавки. Лучше нельзя было и представить, чтобы отвлечься от происшествий дня. Улыбнувшись, Оля устремилась в гостеприимно распахнутые двери.
Глава 4
Телефон завибрировал в момент, когда Ольга стояла возле машины, ожидая появления хозяина. Два дня назад Иван сильно заболел, и к обычным обязанностям добавилось ежедневное вождение. Ольга сперва наотрез отказалась выполнять функции водителя, но к слезным просьбам Валериан Петрович добавил солидное вознаграждение и она, скрепя сердце, согласилась, тем не менее, в ультимативной форме предъявив условие — хозяин выходит из салона не раньше, чем машина встает на парковку. Валериан Петрович дал согласие, но всякий раз, ожидая, пока Ольга найдет свободное место, недовольно ворчал, раздраженный вынужденной задержкой.
Облокотившись на машину, Ольга время от времени посматривала сквозь стеклянные двери банкомата, где, скрючившись над автоматом выдачи денег, Валериан Петрович набирал номер карточки. Судя по всему, хозяин торопился и путал цифры, а упрямый автомат прерывал операцию, заставляя повторять манипуляцию вновь и вновь, отчего Валериан Петрович ярился, безмолвно матерясь в пространство.
Оторвавшись от занимательного зрелища, размахивающий руками хозяин выглядел довольно комично, Ольга вытащила мобильник, взглянув на номер, с улыбкой произнесла:
— Слушаю.
Динамик отозвался знакомым голосом:
— Ольга? Прости, что звоню в такое время… Я подумал…
— И что же ты подумал? — в голосе Ольги проскользнули насмешливые нотки.
Спохватившись, собеседник охнул, воскликнул виновато:
— Прости, пожалуйста. Ты не занята?
Ольга покосилась на помещение банкомата, где продолжалась затяжная война между человеком и машиной, сказала с сомнением:
— Пока не особо, но через минуту могу оказаться вне доступа.
Услышав ответ, собеседник торопливо произнес:
— Отлично. Мне больше и не нужно. Что ты скажешь, если ближе к вечеру я приглашу тебя в кафе?
С трудом удерживаясь от смеха, Ольга ответила:
— Исходя из вопроса, прежде чем ответить, мне нужно дождаться приглашения, и не факт что оно будет.
Собеседник на мгновение замолчал, осмысливая, затем произнес с обидой:
— Ольга, ну что ты вечно придираешься к словам! Ты же прекрасно меня поняла.
Не выдержав, Оля расхохоталась, примирительно произнесла:
— Конечно, поняла. Просто, ты так интересно сформулировал… Не смогла отказать себе в удовольствии. — И уже серьезно добавила: — Миш, я сегодня буду занята часов до шести… нет, даже до семи, нужно еще машину отогнать, хотя… — она запнулась, вспомнив, что с утра вновь потребуется вести хозяина, а автомобиль вполне может постоять под окнами, благо для него нет никакой разницы — окна ли это хозяйского дома, или приятеля девушки временно исполняющей должность шофера. — В общем, я позвоню ближе к вечеру, и если у тебя не изменятся планы…
— Не изменятся, — горячо заверил собеседник. — Не настолько часто видимся, чтобы… В общем, звони, постараюсь к означенному времени сделать все дела и в ожидании сидеть на телефоне.
— Хорошо, — Ольга улыбнулась, — если не смогу дозвониться, буду знать, что телефон не выдержал.
Секунду телефон озадаченно молчал, затем на той стороне хохотнуло, голос воскликнул ликующе: