Иван вышел из больницы, и Ольга вздохнула с облегчением, совмещать работу телохранителя и шофера при столь интенсивном графике становилось просто невыносимо. Как-то, поздно вечером, позвонил Михаил, но уже лежа в кровати, в полусне, Ольга отделалась обещанием перезвонить, раздраженно буркнув на прощание нечто невразумительное, а на следующее утро, терзаясь совестью за грубый ответ, послала пространное сообщение с извинением.
Наконец, в субботу вечером, возвращаясь домой, Валериан Петрович со вздохом произнес:
— Все, можно сказать, с делами закончил.
Иван, занятый дорогой, по своему обыкновению не отреагировал, зато Ольга живо повернула голову, спросила с надеждой:
— То есть на завтра можно планировать личные дела?
Словно не слыша, Валериан Петрович тяжело обронил:
— Устал, как собака. Вроде всего неделя прошла, а вымотался, словно месяц пахал. — Заметив выжидательный взгляд Ольги, добавил: — Да, да, конечно. Можете завтра отдыхать. Надеюсь, до понедельника ничего экстренного не случится.
Автомобиль остановился, Ольга и Валериан Петрович по-очереди покинули салон. Захрустел песок под шинами, проводив взглядом удалившуюся машину, Оля зашла во двор, из темноты, радостно виляя хвостом, выскочил Крокодил, завозился, тычась лобастой мордой в ноги. Ольга улыбнулась, присела, трепля пса за загривок. Тот мгновенно упал, перевернулся на спину, взбрыкивая от удовольствия всеми лапами, словно щенок, блаженно закатил глаза.
Поиграв с псом, Оля прошла в баню, быстро разделась, и долго с удовольствием поливала себя из ковшика, раз за разом зачерпывая остатки воды из здоровенной бочки, пока ковшик не заскреб по дну. Подхватив кобуру, она собрала в охапку лежащий на лавочке ворох одежды, и, не желая вновь одеваться, прошмыгнула в подсобку, надеясь, что хозяйке не приспичит выйти во двор именно сейчас.
Прежде чем лечь, Оля взяла мобильник, немного подумав, набрала телефон. Номер долго не отвечал, и она уже потянулась к кнопочке выключения, когда в динамике послышалось сонное:
— Привет, Оль.
Помедлив, Ольга виновато произнесла:
— Михаил, наверное, я не очень вовремя, но… завтра у меня выходной и…
— Еще как вовремя, — из голоса исчезли сонные нотки. — Молодец, что позвонила, а то я кое-что планировал. Немного позже уже было бы сложнее перенести, а так — в самый раз.
Ольга запротестовала:
— Нет, нет. Если у тебя дела — отложим, это не последний выходной…
Не дав ей договорить, Михаил произнес с нажимом:
— Все нормально, ты меня ни от чего не отвлекаешь. Во сколько встречаемся? Часиков в одиннадцать пойдет? Как раз успеешь выспаться, да и я с делами разберусь…
Задумавшись, Ольга сделала неловкое движение, отчего мобильник, как живой, вырвался из руки и отлетел в дальний угол комнаты, досадливо чертыхнувшись, шагнула следом, подняла телефон, что при падении отключился, нажав кнопочку, нетерпеливо заходила по комнате. Экран замерцал, высветились слова приветствия, а через мгновение раздался звонок. Ольга поднесла мобильник к уху, сказала со смешком:
— Дура, замечталась, телефон выронила. Так на чем мы остановились?
В динамике прозвучал незнакомый мужской голос:
— Сперва здравствуй.
Ойкнув, Ольга зажала рот ладошкой, но, узнав в собеседнике шефа, сказала извиняющимся тоном:
— Здравствуйте, Геннадий Леонидович.
— А остановились мы на том, — как ни в чем не бывало, продолжил шеф, — что ты мне завтра нужна.
— Во сколько? — Ольга с досадой ощутила, как планы на воскресную прогулку с Михаилом начинают трещать по швам.
— В одиннадцать часов — последовал короткий ответ.
План рухнул, похоронив под развалинами долгожданный выходной. Тяжело вздохнув, Ольга ответила:
— Конечно. Что-то еще?
— Встречаемся на Мытищинской, у рекламы. И возьми пистолет, пригодится.
Собеседник отключился, а секундой позже телефон зазвенел вновь, не отнимая мобильник от уха, Оля нажала кнопочку, в динамике раздалось взволнованное:
— Ольга, у тебя все в порядке? Ты так внезапно отключилась.
— Все хорошо, — Ольга ответила, стараясь, чтобы в голосе не прозвучало огорчение, — только… возникли непредвиденные обстоятельства, похоже, выходной отменяется.
Михаил кашлянул, сказал с прежним весельем, хотя было слышно, что это дается ему с трудом:
— Ничего страшного, все же не последний в жизни выходной. К тому же, вдруг раньше освободишься — сразу звони.
Ольга отложила телефон, с тяжелым сердцем легла в постель. Рано или поздно работа должна была сказаться на личной жизни и, хотя, до серьезных отношений было еще далеко, невозможность хоть что-то изменить вызывала неприятный осадок, подобно зудящей заносе отравляла жизнь. Чувствуя, как внутри зарождается протест, Ольга поспешно натянула одеяло на голову, постаралась заснуть как можно быстрее.
Ночью снились кошмары, сперва Валериан Петрович, с почерневшим от злости лицом, бранился, грозясь выгнать за служебное несоответствие, затем она пыталась дозвониться Михаилу, но телефон молчал, и, с безумным упорством, Ольга раз за разом продолжала набирать один и тот же номер, а под утро привиделся шеф, беззвучно открывая рот, он говорил что-то неслышимое, и направлял на нее пистолет.
Ольга проснулась в холодном поту, вспомнив жуткое ощущение от черного провала ствола направленного в лицо пистолета, передернула плечами. Прислушиваясь к гулу в голове, сказывалась неделя напряженной работы, и короткий сон не успел восстановить силы, Ольга покосилась в окно, на голубеющий квадрат неба, нашарив мобильник, взглянула на дисплей. Стилизованный под старинные часы, электронный циферблат показывал половину седьмого. Ольга со стоном откинулась на подушку, с головой зарылась в одеяло, но сон не шел, провалявшись с четверть часа, она выбралась из постели.
Ежась от утренней прохлады, Ольга вышла на улицу. В доме еще спали, лишь прикорнувший возле гаража Крокодил, заслышав скрип двери, поднял голову, пару раз приветливо махнул хвостом, после чего отвернулся, потеряв всякий интерес к происходящему.
Утренняя свежесть не вызывала желания мыться, но, собравшись с силами, Ольга вылила на себя несколько ковшей воды, с трудом удерживаясь от вопля, холодная вода обжигала, заставляя тело вздыбливать даже самые мелкие волоски, в попытках удержать ускользающее тепло, отбросив ковшик, дрожащей рукой схватила полотенце и долго с удовольствием растиралась, ощущая, как кожа начинает гореть, а по телу волнами распространяется согревающее тепло.
Закончив с водными процедурами, она вышла во двор, но тело требовало продолжения, и, воровато оглянувшись, Ольга сделала серию быстрых ударов, вызывая в памяти движения, что преподавал инструктор по рукопашному бою. Она остановилась, но мышцы требовали еще, отбросив опасения, что кто-то в это раннее утро может подсмотреть, Ольга продолжила занятия. За одной серией ударов следовала другая, выпады сменялись подсечками, а на смену одиночным ударам пришли сложные комбинации, для которых требовалось высочайшее сосредоточение и скрупулезное соответствие технике.
Ольга с удивлением отметила, какое блаженство приносит нагрузка. Врезавшиеся в память каленым железом лагерные тренировки не оставили подобных впечатлений, и теперь, повторяя те же движения, она упивалась непривычным ощущением силы. Не смотря на то, что за последние несколько месяцев она лишь пару раз делала получасовые тренировки, тело легко повторило все те головоломные трюки, на отработку которых ушло больше полугода.
Позади раздался изумленный вздох. Развернувшись, Ольга встала в боевую стойку, но тут же расслабилась, приветливо произнесла:
— Доброе утро, Лола. Не спится?
В нескольких шагах, укутавшись в теплый платок, замерла дочь хозяина, на помятом лице еще читаются остатки сна, округлившиеся, словно у совы, глаза смотрят с удивлением. Собравшись с мыслями, Лолита произнесла: