Поднявшись на третий этаж, Ольга двинулась к указанной палате, чувствуя, как с каждым шагом сердце бьется все сильнее. Когда на плечо мягко легла рука, Оля вздрогнула от неожиданности, резко обернулась. Позади, мягко улыбаясь, стоял пожилой доктор: мясистый нос, подбородок висит дряблой тряпочкой, на лбу глубокая залысина, но бледно-голубые, выцветшие глаза смотрят с пытливым интересом.
— Кого-то потеряли, милочка? — доктор улыбнулся, отчего в уголках глаз лучиками собрались морщины.
Не смотря на внешнюю строгость, пожилой врач действовал на удивление умиротворяюще. Улыбнувшись в ответ, Ольга произнесла:
— Вчера ночью к вам поступил больной с огнестрельным ранением.
И хотя глаза блеснули огоньком, врач сурово произнес:
— К нам поступают много больных, в том числе и стреляные. А вы кто ему будете?
Ольга на мгновение ощутила себя ученицей на уроке у строгого учителя, ответила растеряно:
— А я… я его жена.
Уловив запинку, доктор едва заметно усмехнулся, сказал с подъемом:
— Ну, раз жена, тогда конечно. Какие могут быть разговоры?
— Правда? — Ольга расцвела. — Тогда я загляну к нему. Вы не против? Перекинусь парой слов, да фруктов оставлю. Говорят, полезно, для выздоравливающих, — на последнем слове она на мгновение побледнела, но быстро с собой справилась, взглянула вопросительно.
От врача не укрылась ни мгновенная бледность, ни, выступившие, несмотря на улыбку, желваки. Помолчав, он произнес уже более мягко:
— Я-то не против. Разве мне жалко? Но вот санитарно-гигиенические правила не позволяют в первые дни приносить тяжело больным… — заметив, как дрогнуло лицо собеседницы, он поспешно добавил, — в том числе и выздоравливающим, стороннюю пищу. Ведь ваш муж, если не ошибаюсь, Пришвин Михаил?
— Да, да, конечно, — Ольга закивала, скрывая смущение.
— Он потерял много крови, и я бы вам не советовал его волновать понапрасну. Пару-тройку дней и он будет в порядке, но до того… сдержите эмоции, отложите визит.
Ольга воскликнула умоляюще:
— Но хотя бы увидеть! Ведь вы позволите мне такую малость?
— Конечно, конечно, — защищаясь, доктор выставил перед собой ладони. — Смотрите на здоровье, я вас даже самолично провожу до палаты.
Следуя за врачом попятам, Оля подошла к одной из палат. В дверях, на уровне глаз, находилась забранная прозрачным стеклом продолговатая прорезь. Приложив палец к губам, врач указал на дальний угол палаты. Ольга приникла к стеклу, чувствуя, как учащенно забилось сердце, взглянула в указанном направлении.
На кровати, укутанный одеялом, неподвижно лежит мужчина, лица не видно, но по каким-то едва уловимым деталям, Ольга догадалась, что это Михаил. Но тут мужчина заворочался, повернул голову. Открылось побледневшее лицо, исхудавшее настолько, словно человека месяц морили голодом: глаза закрыты, губы запеклись и растрескались, но дыхание ровное, грудь чуть заметно поднимается и опускается в такт дыханию. Ольга покачала головой, доктор не обманул, беспокоить Михаила в таком состоянии не стоило, отвернувшись от окошечка, отошла в сторону, поманила врача за собой. Когда тот приблизился, всем своим видом выражая внимание, она произнесла:
— Действительно, это была не лучшая мысль. Хорошо, что вы не пустили меня к нему. Потом бы себя заела за глупость.
— Ну что вы, — врач развел руками, — это моя обязанность.
Ольга взглянула на пакет, сказала в затруднении:
— Раз ему пока нельзя фрукты, может быть, я их где-нибудь тут оставлю, чтобы не тащить назад?
— Можно, — доктор кивнул, — у нас в ординаторской есть холодильник. Не скажу, что подобное поощряется, но, в качестве исключения, могу поспособствовать. Единственно, что прикажете делать, если продукты подпортятся? — он взглянул пытливо.
Секунду подумав, Ольга махнула рукой, сказала с подъемом:
— А знаете, раздайте их прочим больным, кому можно, и никакой головной боли. А фруктов я еще принесу. Идет?
Из больницы она вышла налегке. За здоровье Михаила можно было больше не беспокоиться, и заняться непосредственными делами. Мелькнула мысль робкая мысль, что, было бы хорошо осведомиться насчет Лолиты, но Ольга отогнала ее, как несвоевременную. Теперь предстояла наиболее сложная и утомительная часть работы, обнаружить место проживания шефа. Слабо рассчитывая на успех, Ольга пару раз набрала номер, но ответом стали лишь бесконечные гудки, и она приступила к поискам.
Сперва Ольга гуляла поблизости тех мест, где когда-то шеф назначал встречи, но, объект поисков либо не выходил в это время на улицу, либо, что вероятнее всего, жил совсем в другой части города, и, прекратив бесполезные шатания, она принялась ездить по всему городу на транспорте, напряженно вглядываясь в поток проносящихся за окнами машин. Когда от езды начинало кружиться в голове, а к горлу подкатывала тошнота, Ольга выходила на очередной остановке, не торопясь, прогуливалась по улицам, выбирая наименее людные.
В одну из таких прогулок, отдыхая от напряженного дня, Ольга неторопливо шла по незнакомой улочке, погрузившись в мысли и вгрызаясь в стаканчик с мороженным, когда что-то смутно знакомое привлекло внимание. Вернувшись к реальности, Ольга замедленно осмотрелась, пытаясь определить раздражитель, но в этот момент на противоположной стороне дороги рявкнул мотор. Больше по инерции, чем осознанно, она повернула голову и остолбенела, возле машины, беседую с незнакомым мужчиной, стоял шеф.
Встреча оказалась столь неожиданной, что Ольга сперва растерялась, а когда опомнилась, мужчина уже шел прочь, а Геннадий Леонидович садился в машину. Мороженое полетело в сторону. Не задумываясь о последствиях, Ольга бросилась наперерез, размахивая руками, и крича что-то бессмысленно-угрожающее. Но шеф уже сидел за рулем. Мотор зарычал сильнее, и автомобиль помчался по дороге, с ходу набрав приличную скорость. Вне себя от бешенства, Ольга побежала следом, сдавленно рыча сквозь стиснутые зубы, но несмотря на взятый безумный темп, автомобиль с легкостью ушел вперед, а потом и вовсе пропал из виду, скрывшись за одним из поворотов.
Ослепленная ненавистью, Ольга бежала до тех пор, пока ноги не начали заплетаться, а в боку разросся колючий шар боли, и даже тогда, она продолжала идти, шепча пересохшими губами нечто нечленораздельное. Из проезжающих мимо машин косились водители, кто-то раздраженно гудел, кто-то крутил пальцем у виска, но все, как один, объезжали бредущую девушку по широкой дуге.
Уже намного позже, сидя в кафе, Ольга с удивлением вспоминала произошедшее, не понимая, что на нее нашло. По всей видимости, последние события не лучшим образом сказались на психике, наслаиваясь одно за другим, откладывались в памяти, вылившись неконтролируемой вспышкой ярости, лишь только представилась возможность. Ольга с холодком представила, что могло произойти, заметь ее в этот момент шеф: сбил бы машиной, вышел и хладнокровно пристрелил посреди улицы, или, оглушив умелым ударом, в тот момент она бы и помыслить не смогла о серьезном сопротивлении, бросил в машину, отвез на ближайшую свалку и там похоронил, нацепив на голову полиэтиленовый мешок и оставив в ближайшей куче мусора?
Начиная со следующего утра, Ольга приступила к поискам с повышенным рвением. Купив в ларьке карту города, она разделила районы на сектора, используя в качестве границ улицы, присвоила каждому порядковый номер, и методично, с несгибаемым упорством, принялась прочесывать участки один за одним, отмечая пройденные крестиками.
Первые два дня результата не принесли, обойдя почти две трети города, Ольга в кровь стерла ноги, поругалась с несколькими владельцами собак, чьи питомцы проявляли недвусмысленные агрессивные намерения, и едва не подралась с компанией пьяных подростков, чересчур настойчиво желающих познакомиться с одинокой девушкой. Ольга уже вышла из себя, но проходящий мимо мужчина вмешался, чем, сам того не ведая, избавил детей от крепкой взбучки.