— Я всё думаю… — сказал он. — Можно ли было обойтись без драки?
— Нет, — коротко откликнулась Санъяра. Она не собиралась ничего пояснять, для неё вопрос был очевиден, но Наран явно ждал продолжения и, вздохнув, она развила мысль: — Ты же видел, они сами набросились на нас в ответ на невинный вопрос.
— Бескрылые мало знают о мире, — возразил Наран. — Общаясь с ними мы должны делать скидку на их…
— Глупость? — подсказала Санъяра. — Может, и должны, но не до такой же степени, чтобы встать и умереть от их мечей.
— Мы могли…
— Мы ничего не могли, — отрезала она и даже остановилась на мгновение, такая ярость её вдруг охватила, но тут же опомнилась и поспешила восстановить шаг: — Вы всё время терзаетесь несовершенством мира, Наран. Что вы, что талах-ир. Но мир несовершенен, и надо либо смириться с этим, либо его менять.
— Неужто мечом? — ехидно заметил Наран.
— Может, и мечом.
— Вот это в вашей касте нас и пугает.
— Я знаю, что вас это пугает, — спокойно откликнулась Санъяра, но на деле в сердце плеснула горечь. — Я всю жизнь живу с вашим страхом, хотя никогда и никому из вас не думала причинять вреда. Но чтобы вы спокойно смотрели на звёзды в своих храмах, мы должны нести посты на границе. Даже если вы не верите, что там в самом деле идёт война.
— О какой войне может идти речь? Бескрылые ничем не могут нам навредить.
— Не могут. Но это не значит, что они не пытаются. Там их много, Наран. Не знаю, изучал ли ты этот вопрос.
— Именно поэтому они не могут причинить нам вреда, — вздохнул он. — Каждое отдельно взятое племя слишком мало.
— Именно поэтому с ними невозможно заключить мир, — возразила Санъяра. — Стоит договориться о чём-то с одним вождём, как тут же появляется другой, который не желает соблюдать обеты. Наше счастье, что зиккураты стоят высоко в горах и сложены из камня, который у них нет сил разрушить.
— Это не счастье, а заветы Предков, — отозвался Наран.
— Значит, эти заветы верны. В кои-то веки.
Наран с удивлением покосился на неё.
— Ты осуждаешь заветы древних? — с удивлением переспросил он.
— Не осуждаю, — возразила Санъяра. — Откровенно говоря, не мне думать о таких вещах, я не намэ, и даже не талах-ар. Крылатым нужен порядок, и порядок придуманный древними ничуть не хуже любого другого, который могли бы попытаться изобрести наши учёные. Но иногда я задаюсь вопросом, почему должна вечно мучать себя чувством вины за то, что родилась вас защищать?
Наран удивлённо посмотрел на неё.
— Никто не говорит о вине.
— Ласточки говорят…
Закончить Санъяра не успела, потому что её прервал невнятный возглас Вейде.
Санъяра и Наран одновременно обернулись на звук и поспешили подойти ближе.
— Там! — Вейде тыкал пальцами куда-то вдаль, где низкие тёмные тучи почти лежали на вершинах сосен.
— Что — там? — спросила Игре, присоединяясь к ним.
— Да вон же, там!
— Ты можешь внятно…
— Я вижу, — перебила их Санъяра. Она стояла, прищурившись, вглядываясь вдаль. Протянув руку, попыталась показать туда же, куда указывал талах-ир. — Какой-то камень. Выше самых высоких крон.
— Храм? — взволновано переспросил Наран.
— Понятия не имею, — Санъяра покачала головой. — Что должно быть там, где этот твой схрон?
Наран пожал плечами.
— Храм? — предположил он.
— Может это и храм, — откликнулась Санъяра. — Ну, или какое-нибудь капище бескрылых. Всё-таки трудно разобрать.
Наран потянулся к кристаллу и, положив его на ладонь, активировал карту.
— Но по моим расчётам нам надо держаться западнее… — с сомнением заметил он.
— То расчёты, — фыркнула Игре. — А эта штуковина прямо перед нами. Может быть успеем добраться до темноты.
— Если тебе уже надоело, можешь вернуться домой одна! — не выдержала Санъяра.
— Да уж конечно мало радости смотреть, как вы делаете глупости.
Санъяра открыла рот чтобы сказать какую-нибудь гадость, но Вейде стиснул её руку.
— Перестаньте. Одно ведь другому не мешает. Может, посмотрим, что там, и если это не имеет отношения к нашей цели, пойдём дальше?
— И прошатаемся по лесу в два раза дольше.
Наран в дискуссии почему-то не участвовал. Скосив на него взгляд, Санъяра заметила, что он необычайно бледен. Ей ужасно хотелось спросить, что с ним, но при всех сделать это было невозможно. «Неужели он настолько не переваривает конфликтов, что готов поступиться собственной правотой, лишь бы все не разругались?» — с досадой подумала она.