Санъяра ошарашено огляделась по сторонам.
Собравшиеся молча взирали на случившееся, как будто не понимали, что произошло.
— Прошу всех в сад! Состязания вот-вот начнутся! — прозвенел в наступившей тишине слегка взволнованный голос намэ храма Серебряной Луны. — Идёмте! Нельзя заставлять выступающих ждать!
Медленно и растеряно толпа двинулась прочь.
А Санъяра всё стояла и стояла пытаясь понять, что произошло.
Через несколько минут на площадке кругом неё остались только трое: намэ Саварэ, намэ Калая и намэ Латран.
Приглядевшись, Санъяра увидела в тени четвёртого: Наран стоял возле дерева, и встретив его испуганный взгляд Санъяра поняла, что должно быть точно также сейчас смотрит она сама.
— Это должно было произойти, — сказала намэ Калая негромко и как-то даже самодовольно, как будто не трагедия разыгралась перед ней только что, а то, чего она долго и с вожделением ждала.
— Ничего не произошло, — отрезал намэ Саварэ. — Двое воинов бросили друг другу вызов на бой. Один из них заплатил за дерзость. Вот и всё.
Санъяра невольно с благодарностью посмотрела на него. Хотя формально она была главной среди этих троих, сейчас очень остро ощала насколько Саварэ старше и опытней, чем она.
— Вы даже не сделаете вид, что вам жаль своего ученика? — поинтересовалась Калая.
Саварэ отвернулся от Санъяре и перевёл на Калаю полный презрения взгляд.
— Мои ученики рождаются чтобы убивать и умирать. Вашим было бы полезно помнить то же самое о себе.
Калая издала невнятный гортанный звук.
— Боюсь, что только вам это кажется нормальным, намэ Саварэ, — тихо сказал Латран. — Я же обязан вынести обсуждение случившегося на общий совет.
Наступила тишина. Зная Саварэ, Санъяра ждала, что он возразит, что бросит вызов в ответ хотя бы на словах… Но Саварэ молчал. И тогда Санъяра поняла, что говорить придётся ей. И ещё — что решение уже принято и его невозможно изменить.
— Выносите, — твёрдо сказала она. — Разве кто-то из намэ станет вам мешать?
Они расходились в молчании, спускаясь с горы разными тропами, и только Саварэ так и остался лежать на земле, даже когда кровь перестала течь.
Санъяра стояла над ним всё также не подвижно, не зная что делать. Не с Советом — что делать прямо сейчас.
Наран отделился от ствола дерева и бесшумно приблизился к ней.
— Я позову лекарей, — тихо сказал он. — Подожди здесь.
Санъяра кивнула, и только когда Наран раскрыв крылья спикировал с горы вполголоса прошептала.
— Лекари… Разве они теперь сумеют помочь?
31
Фестиваль продолжался своим чередом, как будто ничего и не произошло. Первыми выступали опытные катар, и Санъяра понимала, что не может уйти с трибуны, но глядя на их ловкие гимнастические па не могла не думать о собственных атаках, которые привели к фатальному исходу.
Санъяра то и дело опускала взгляд на свои руки — белые и изящные, но покрытые мазолями от оружия. Сейчас она не могла избавиться от чувства, что они испачканы кровью. Хотелось попросить у пробегавших мимо учеников воды и до новой крови пытаться отмыть то, чего нет.
Санъяра раз за разом тщетно пыталась понять, что произошло. Она взялась за этот бой чтобы остановить кровопролитие и ни в коем случае не собиралась сама становиться его причиной.
С того момента, как она отпустила Песнь, Санъяра не помнила почти ничего. Только вид собственных рук и под разными углами летящий вперёд саркар.
«Неужели они правы? Неужели все они правы, и мы просто убийцы, нас нужно держать в узде, потому что иначе мы будем жаждать только одного — убивать?» — крутилось у неё в голове. И стоило проскользнуть этой мысли, как она с мукой косила глаза на Калаю, которая первой открыла для неё существование подобной истины.
Видимо, Калая заметила её взгляды. Если во время первого выступления она лишь изредка косила глаза на Санъяру в ответ, то, когда катар закончили, и на помост вышли поэты, осторожно протиснулась сквозь толпу и оказалась возле другой намэ.
— Я предупреждала тебя, — услышала Санъяра её тихий голос у самого уха. — Зачем ты вмешалась в чужие дела?
Санъяра вздрогнула, отругала себя за то, что позволила так рассредоточиться, но кругом было шумно, голова у неё болела от горестных мыслей и она всё ещё не пришла в себя после ошарашивающего чувства, которое испытала, когда её заполнила Песнь.
— Чего ты хочешь, Калая? — устало спросила она.
К её удивлению Калая помешкала, прежде чем ответить.
— Никто не хотел причинить тебе вреда, — тихо сказала она. — Только Саварэ и его ученики должны были пострадать.