Любой другой на месте Вила Флегонса после подобного происшествия оставил бы в покое бесхозного пса в горах, однако трудно было ожидать, чтобы Флегонс теперь целиком сделал ставку на свою Анни, ведь он знал, какой скоростью обладал одичавший пес. На свободе у пса развились особые качества: он мог обставить на несколько ярдов любую собаку из тех, которых Флегонсу когда-либо доводилось наблюдать в погоне за зайцем или кроличьей шкуркой.
Как бы там ни было, борзая находилась в горах вот уже второй месяц, а Флегонс все ломал голову, как ее изловить; приближалась зима, и собаке все труднее становилось отыскивать пищу в горах, а женщины в Топ-Роу — дома этой деревни достигали середины склона горы — по вечерам выносили с черного хода кости и другие отбросы. Борзая стала регулярно с наступлением темноты наведываться в деревню, чтобы кормиться.
Дом Флегонса, по счастью, находился в Топ-Роу; и потому, естественно, ему пришла идея выбрасывать кости и мясные обрезки в верхней части сада, у ограды, рядом с калиткой, и попытаться схватить собаку в тот момент, когда она заберется в сад полакомиться отбросами.
Целую неделю после наступления темноты Флегонс сидел в засаде в своем саду, при этом он набрал столько костей, что можно было открыть фабрику по их переработке. Но ему так и не удалось поймать борзую. Однажды ночью он увидел пса, но тот ретировался прежде, чем Флегонс успел сделать шаг в его сторону.
Однако риск был у Флегонса в крови, а уж когда он чувствовал, что где-то пахнет деньгами, то в терпеливости мог сравниться с пауком. И потому, хотя ему уже дважды не удавалось поймать пса, он решился еще на одну попытку; ведь валлиец привык трижды испытывать судьбу, дорогая Анни, сказал он однажды, вернувшись с ней с пробежки по горам, и добавил:
— На этот раз мы его добудем!
У Флегонса был еще один козырь: сама Тонипэнди Анни. Очевидно, трюк был старый, но зато испытанный.
К этому времени Анни была уже не прочь, чтобы за ней немного поухаживали, поэтому Флегонс был уверен, что стоит ему привязать Анни в сарае и оставить дверь открытой, как пес тут же явится на ее зов, будь он даже на расстоянии пяти миль от Топ-Роу и вовсе беспородный.
И нужно отдать должное Анни — пес-таки к ней явился. На вторую ночь Флегонс, угощавшийся в засаде для бодрости духа из бутылки, увидел, как одичавший пес крадучись проник в сарай. Это был он, ошибки быть не могло; Флегонс отчетливо рассмотрел его в неярком свете, проникавшем сквозь заднее окно кухни, который он нарочно не погасил. Зов Анни заставил пса прийти.
Флегонс умирал от желания тут же броситься в сарай, но в эту ночь усилием воли он принудил себя остаться в укрытии, ибо знал — чтобы захлопнуть дверь за борзой с наружной стороны, требуется терпение и хитрость. Поэтому он выждал, пока пес потихоньку не выскользнул из сарая, словно тень в горах.
На следующий день Флегонс смастерил на дверях сарая нехитрое приспособление, привязал к нему веревку и протянул ее в свое укрытие, так что, когда он дергал за веревку, дверь с треском захлопывалась на защелку. Вил Флегонс умел шевелить мозгами, когда очень нужно было.
Вечером, ожидая появления пса, Флегонс был так же взволнован, как в тот раз, когда Анни выиграла сто фунтов стерлингов и Серебряный кубок претендентов. Теперь Флегонс был настолько уверен в успехе, что, прежде чем пес проскользнул в калитку, мысленно истратил по меньшей мере несколько сотен из воображаемого выигрыша.
Как и накануне, пес очень медленно и осторожно прокрался в калитку; оказавшись во дворе, он быстро, не оглядываясь по сторонам, скользнул в сарай.
Флегонс затаил дыхание, а Анни тут же прекратила скулить. Пес был в сарае. Флегонс выждал для верности еще несколько мгновений, потом резко потянул за веревку — дверь сарая с треском захлопнулась. Тут же послышались злобное рычание и громкий лай.
Флегонс помчался вверх по тропинке, на ходу зажег факел, мысленным взором он уже видел собственную фотографию в газетах вместе с борзой и крупные заголовки: ЧЕМПИОН ГОДА: ПОБЕДИЛ ВСЕХ ПРЕТЕНДЕНТОВ... Флегонс проник в сарай. В одном углу сжалась в комок перепуганная до смерти Анни, вероятно желавшая в тот момент, чтобы на ее месте был кто-нибудь другой; напротив нее сидела одичавшая борзая, готовая, казалось, испепелить Флегонса взглядом. Но Флегонс не торопился схватить собаку; он опустился на колени и заговорил.