Мгновение спустя я был уже на тротуаре, лицо мое пылало от возбуждения, карман куртки был набит кусками сахара. Дождь лил сплошным потоком, и когда я добрался до Дика, он, видимо, промерз уже до костей. Голова пони свесилась почти до земли. Дорога превратилась в бурный поток, улица была безлюдна. Я протянул Дику сахар и назвал его по имени. Он слегка ткнул меня носом, как делал прежде, и попытался дотянуться до кармана. «Слава богу, жив,— подумал я,— и сможет идти». Я освободил ему уздечку, отвязав от нее веревку, идущую обычно на упаковку ящиков с апельсинами; улица по-прежнему была пуста. Дик повернул голову, словно разглядывал дорогу. И тогда я сказал:
— Домой, Дик!
Старый пони вопросительно уставился на меня. Я повторил. Тут уши Дика вдруг встали торчком — и несколько секунд спустя колеса повозки старьевщика закрутились быстрее, чем шестерни шахтной клети. Тряпье и пустые жестянки, собранные Дандо еще до того, как он засел в пивной, градом посыпались на уплывавшую из-под ног мостовую. Пони стремительно понесся вверх по улице, увлекая за собой повозку, рассекавшую воду, словно быстроходный катер. Мама оказалась права: Дик безошибочно знал дорогу домой; больше того — он прибежал раньше, чем мы предполагали. Но его поджидали Гомер и Том, и когда подоспел я, Дик уже лежал, уютно устроившись на мягкой подстилке из папоротника, а его кормушка была полна овса.
Когда улеглось волнение, вызванное этими переменами, все снова собрались на кухне.
— Что будем делать дальше, мама?— спросил Том. — Хэмер явится сюда, как только протрезвится. Что мы ему скажем?
— Скажем, что такой хозяин Дику не нужен.
— Но ведь он купил лошадь,— забеспокоился Том.
— Да, но Дандо не сдержал слово.
— Для него это не довод, он ведь придурковатый.
— Нам не о чем с ним спорить. Я выкуплю у него Дика обратно.
— Выкупишь! А где возьмешь деньги?
— Деньги я достану. Мы продадим фортепьяно.
— А как же с музыкальными занятиями Гомера?
— Гомер выучится играть на флейте. Правда, Гомер?— мама обернулась к младшему сыну; она готова была его умолять. Но Гомер тут же кивнул в знак согласия: у него был легкий характер; ему бы и в голову не пришло надуваться из-за какого-то фортепьяно. Так или иначе, но дальше «Абердовейских колоколов» он все равно не продвинулся, и даже при исполнении этой вещи левая его рука обнаруживала отсутствие твердости.
Дандо Хэмер явился на следующее утро довольно рано, но мать уже поджидала его. Мы с Гомером при сем присутствовали и надеялись славно позабавиться. Дандо был необычайно вкрадчив и застенчив.
— Доброе утро, миссис Причард,— приветствовал он мать— Спасибо вам за то, что вы позаботились о пони.
Не произнеся ни слова в ответ, мать окинула его таким взглядом, что старьевщик начал беспокойно теребить козырек кепки.
— Все произошло чисто случайно,— продолжал он уже более оживленно.— Видите ли, меня задержали дольше, чем я ожидал.
— Дандо Хэмер,— сказала мать, вкладывая в эти слова все презрение, на какое только была способна,— ты недостоин даже чистить конюшню этого пони!
Дандо склонил голову в знак признания своего несовершенства.
— Можно мне забрать его сейчас?— спросил он, выждав несколько томительных мгновений.
Мать неторопливо сложила передник.
— Нет, нельзя, изрекла она.— Пони остается у меня. Дандо сделал над собой усилие, стараясь разъяриться. Он начал изрыгать поток бессвязных слов, сдобренных сильным винным перегаром. В этой мешанине прозвучало слово «полиция».
— Полиция! — невозмутимо повторила маты— Поостерегись о ней упоминать, Дандо. Подумай лучше, что ты скажешь в свое оправдание, когда я приглашу ветеринарного инспектора осмотреть пони!
Дандо беззвучно пошевелил губами.
— Но как же я буду возить старье— захныкал он.
— Дэви Протеро из магазина «Удачная покупка» только что приобрел автомобиль, так что его лошадь теперь без дела. Пойди к нему и одолжи лошадь да прихвати свою старую повозку. Деньги за пони я тебе верну.
Дандо пристально посмотрел на мать. Ему-то хорошо было известно, что в нашем доме кубышек не водилось.
— Когда вернете, миссис Причард?— спросил он учтиво-издевательским тоном.
— Как только продам фортепьяно. А сейчас — убирайся! Мне некогда болтать по пустякам.
Лицо Дандо внезапно просветлело. Слово «фортепьяно» затронуло в глубине его души какую-то тайную струну.
— Вы говорите о фортепьяно с зеленой отделкой?— оживился он.— Продать его хотите? Позвольте мне на него взглянуть?