- В чем дело? - спросил я. Мой лучший сочувствующий голос не особенно сочувствующий, но я постарался сделать все, что мог.
- Я была здесь с самого начала, - сказала она.
- С самого начала чего?
- Ну, как начал строиться Особняк-на-обрыве, когда мы жили в старом замке.
Я кивнул, ожидая продолжения, а когда его не последовало, уточнил сам:
- Это было во время Междуцарствия?
- О да, - кивнула она, - до Катастрофы мой господин работал в столице. Он был консультантом во многих проектах, как новых, так и связанных с реконструкцией.
- А тогда было много работы с реконструкцией?
Доррит как-то странно на меня взглянула, потом я уловил момент истины
- ах да, вы же выходец с Востока, - и она проговорила:
- Драгаэра была очень, очень древним городом. Ничто не вечно, в особенности в те времена. Тот же Императорский дворец постоянно перестраивали и чинили.
- А почему "в особенности в те времена"?
Тот же самый взгляд, затем:
- Сохраняющие заклинания как-то заработали только по завершении Междуцарствия. Господин, - добавила она, вдруг осознав, что совсем забыла о правилах этикета.
- О, конечно, - проговорил я. Потом заметил: - Мы, выходцы с Востока, всегда моложе, чем выглядим, - потому что именно об этом она наверняка и подумала.
Она кивнула, слегка смущенная. Явно не знала, что на это ответить.
Я сказал:
- Я видел награду, которую он получил за какое-то строение - увы, я не помню, какое именно.
- Новая Серебряная биржа. Такая, знаете, изящная башня, похожая на серебристую иглу, и вокруг балкончики и эркеры. Просто чудо. У господина был дом в столице - неподалеку от Дворца, со стороны крыла Тсалмота, - и оттуда как раз открывался вид на эту биржу, и я видела ее каждый день, когда ходила в парк с... - она замерла и опустила взгляд.
"Все тут такие душещипательные, я сейчас расплачусь."
"Заткнись."
- И именно тогда, еще до Междуцарствия, он начал работу над Особняком-на-обрыве? - уточнил я, пытаясь не закатывать глаза.
- Да, - ответила она. - Нет. Ну, не совсем так...
- А как?
Она снова уставилась на пол.
- Мне не следует больше ни о чем говорить, господин.
- Вы не ответили на мой вопрос, - заметил я, с этакой шелковистой интонацией хорошего парня. Получается у меня, конечно, так себе, но лучше, чем было раньше.
Увы, недостаточно хорошо; она просто покачала головой. Что ж, я этого так не оставлю. Что-то тут есть, и если это неважно, то я текла. Ладно, зайдем с другой стороны...
- Вы ведь пережили Катастрофу Адрона, не так ли? Должно быть, это было ужасно.
Она кивнула.
- И что вы тогда чувствовали?
Доррит покачала головой.
- Не могу описать. - И это было правдой, но что еще важнее, об этом она, похоже, говорила вполне свободно, без запинки, то есть я вряд ли получу тут нужный мне ответ. - Она породила Море Хаоса - как то, большое.
Вы знаете об этом?
- Конечно, - ответил я, - хотя и трудно поверить. А потом началось Междуцарствие. Я даже не могу представить, каково тогда было.
- Нелегко, - подтвердила она. - Правда, нам повезло больше, чем другим: у нас все необходимое имелось под рукой.
- А вы были близки с матерью Тетии?
- Господин, как так - близка? Она была моей хозяйкой.
- Да. Конечно. Вы огорчились, когда она умерла?
- Я... - Она запнулась. - Я об этом узнала не сразу.
- А, то есть это случилось не здесь?
- Нет, господин.
- А где же?
- Где-то... в ином месте.
Черт. Снова секрет. Ненавижу секреты. Ну, кроме своих собственных, они - другое дело. Однако я, кажется, подбираюсь к цели. Надавить? Да.
- Где это было, Доррит? Где она умерла?
Пожилая драгаэрянка тихо всхлипнула, сползла со стула на колени и, уронив лицо в ладони, принялась царапать себе щеки. Я замер: такого я никогда не видел. Прошло, наверное, целых несколько секунд, прежде чем я шагнул к ней, перехватил ее запястья и опустился на пол рядом; Лойош и Ротса переместились с моих плеч на более надежные подставки. Морщинистое лицо Доррит отметили длинные кровоточащие царапины, и она продолжала рыдать. Что я ей говорил, сам не знаю - нет у меня большого опыта в сочувствовании. Неоткуда ему взяться у того, кто сперва убивал за деньги, а потом спасался бегством. Я называл ее по имени, нес какую-то бессвязную чушь, и через некоторое время ее руки расслабились, она, все еще плача, наклонилась и уткнулась лбом мне в плечо. Вирра.
- Все хорошо, - повторил я.
- Я не могу вам сказать. Я не могу вам сказать.
- Все хорошо, - еще раз сказал я. На самом деле, конечно, совсем даже не хорошо, но здесь и сейчас добраться до нужной мне информации способа не было.
Чуть погодя я помог ей сесть обратно на стул, она все еще не решалась поднять голову. Пытаясь сменить тему, я проговорил: