— Наверное, это случилось из-за того, что они перевозбудились во время скачки из Актигориума. Потому чаю все несколько преждевременно, — сказал в ответ Гилден, так и не прояснив при этом ситуации.
К этому времени они уже достигли собравшихся, и люди потянулись навстречу своему вождю. Впереди любопытных наблюдателей шла Мать Вилла, глядя вниз на подножие холма так, словно не верила своим глазам.
Стадо кобылиц находилось неподалеку.
Лошади растянулись у подножия холма, мирно пощипывая траву. Сначала Валориан не заметил ничего из ряда вон выходящего, но тут Кьерла отрывисто вскрикнула и сделала знак рукой. И тут он увидел их рядом с матерями в свете рождающейся зари. Их было трое, новорожденных, еще не обсохших, с длинными ножками и гордыми головами на длинных шеях, с жиденькими хвостиками. Один все еще лежал, остальные бегали вокруг матерей. Было ясно, что они здоровы, хорошо сформированы. Но самым примечательным в этих маленьких жеребчиках было то, что все они были черного цвета и все имели белую светлую полосу, словно вытатуированную на правом плече.
Валориан крепко сжал зубы, чтобы подавить грозившую захлестнуть его огромную радость и восторг. Он молча вопросительно взглянул на Гилдена, хотя и так, без слов, знал ответ.
Его друг, светясь от радости, кивнул:
— Это все сыновья Хуннула. — Он махнул рукой в сторону большого стада и добавил: — Я ничего подобного в жизни не видел. Три совершенно одинаковых жеребенка от одного производителя!
Мать Вилла неожиданно сделала глубокий вдох и широко раскинула руки, словно приветствуя небо на востоке, где восходившее солнце освещало своими лучами горные вершины. Ее лицо сияло, а голос запел благодарственную молитву:
— О Богиня Вездесущего, твоей великой милостью и благодатью ты вернула к жизни своего избранника, наделив его бесценным даром, чтобы спасти наш народ от ига тирании. С твоего благословения он преуспел в этом деле, а теперь ты одарила его любимого коня своей милостью тоже. Брошенным им семенем племени дарована новая порода лошадей, которые вечно будут нести на себе его почетный знак доблести. Пусть всегда будет ветер нести лошадей на своих крыльях!
Люди, стоявшие в толпе вокруг нее, хорошо слышали ее слова. Их взгляды скользнули на нового вождя, послышался восхищенный шепот. Люди поняли, какие возможности открывались теперь перед ними. Новая порода лошадей, выведенная от одного жеребца.
— Хвала Амаре! — воскликнула Кьерла и опустила руку на живот, где ждал своего появления на свет второй сын Валориана. В своей холщовой колыбели проснулся Хулинар, издавая радостное агуканье. Его высунувшаяся ручонка достала длинные, неубранные волосы матери, и схватила их.
Валориан перевел взгляд с новорожденных животных на сына, и его сердце эхом повторило хвалу Амаре. Его волшебный дар не позволял ему предсказывать будущее, но ему этого и не требовалось, чтобы понять общность судеб своих детей и этих черных лошадей. Пользуясь благосклонностью и милостью Богини Матери, они вместе пойдут по жизни, как шел он и Хуннул, и станут лидерами в своем племени, и поведут его к новой жизни.
Он бы так и простоял все утро, глядя на жеребчиков в свете утреннего солнца, если бы вдруг неожиданно налетевший порыв холодного резкого ветра не вернул его на землю. Он даже посмеялся над собой. Это будущее было еще очень далеко от него, а те, кто должны будут его творить, еще даже не родились. Ему надо было думать о ближайшем будущем, если он хотел, чтобы что-то осталось потомкам.
Он обернулся к людям, стоявшим за его спиной.
— Идите, — обратился он ко всем, — приведите свои семьи к воротам Стоунхелма. Пришло время решать нашу судьбу.
ГЛАВА 14
В свете ясного раннего утра все члены племени собрались у ворот своего города, чтобы услышать слова вождя. Большинство из собравшихся ожидало, что он встанет перед ними и обратится с призывом немедленно собирать вещи, чтобы отправиться в его новые земли. Но их ожидал сюрприз.
Вместо этого он обвел взглядом их лица — лица жреца и жрицы племени, стариков, глав семейных кланов, стоявших впереди, и всех остальных мужчин, женщин и детей, стоявших в спокойном ожидании позади — и сказал:
— Все лето, осень и зиму я пытался убедить вас оставить Чадар и отправиться на поиски новых земель в долинах Рамсарина. Вы уже много раз слышали мои доводы, и я по-прежнему всем сердцем убежден в своей правоте. Но сейчас, когда я занял такое положение, что могу вам приказывать, я понял, что будет мудрее, если я предоставлю вам самим право решать свою судьбу. Наше путешествие не будет удачным, если вы единогласно не признаете необходимость перемен и не будете все вместе трудиться во имя осуществления задуманного. Так мы идем или остаемся? Вы слышали, что говорил Карез: тарниши будут удовлетворены, если мы заплатим дань и когда пройдет некоторое время. Возможно, что так и получится, и мы можем остаться здесь и жить, как и прежде. Однако я встречался с генералом Тирранисом. Я считаю его одержимым, безжалостным и безмерно жестоким. Он не позволит нам так легко отделаться от него. Но и путешествие будет непростым. Я думаю, что Тирранис будет пытаться помешать нам. Но если нам удастся достичь Волчьего Прохода, мы навсегда забудем о тарнишах и их дани.