— Генерал, клянусь честью Четвертого Легиона, я видел их прошлой ночью! Они к югу от нас, всего лишь в двадцати милях от реки. Командующий не сомневается, что это племя, и ждет ваших указаний.
Говоривший разведчик дотронулся до эмблемы на тунике, изображавшей полумесяц, что означало его клятву в правдивости сказанного.
Но генерал Тирранис едва обратил внимание на этот жест. С быстротой кобры вскинул он руку и сжал ее вокруг горла солдата. Он искусно сдавливал его, прерывая дыхание и посылая убийственные волны боли в голову посланца.
— Этого не может быть! — прошипел он. — Они не могли нас обойти так быстро и остаться при этом незамеченными!
— Но… я… их видел, — выдавил насмерть перепуганный солдат сквозь тиски безжалостно сжимавших его горло пальцев. Он пытался освободиться от руки, но с таким же успехом можно было пытаться снять стальные наручники. Остальные солдаты, стоявшие вокруг, не могли оторвать взгляда от его красного распухшего лица.
Тирранис немного ослабил захват и спросил:
— Где именно? Сколько? Откуда ты узнал, что это племя?
Разведчик несколько раз жадно вдохнул воздух, прежде чем ответить.
— У них типичные для племени повозки и несколько наших телег для перевозки грузов. Это был большой лагерь, приблизительно пять или шесть сотен. В долине за валунами. И там был один человек в плаще из львиной шкуры и на черном жеребце.
Внезапно сжимавшие его горло пальцы разжались, и солдат упал навзничь, хватая себя за шею.
— Так, — злобно выдавил Тирранис, — похоже, что он нашел путь, чтобы проскользнуть мимо меня.
Его пальцы бессознательно нашли амулет, который висел у него на шее и должен был предохранять генерала от встречи со злыми силами.
— Его волшебство должно быть очень сильным, — проговорил один офицер и немедленно пожалел о сказанном, когда ледяной взгляд Тирраниса обрушился на него.
Генерал предпочел не обращать внимания на это замечание и продолжал говорить, словно обращаясь к самому себе:
— Но он все равно не сможет убежать. Мы поймаем его еще до того, как он переправится через реку.
Он обернулся к офицерам:
— Я уничтожу всякого солдата или разведчика, который подведет меня, но мне по-прежнему нужны люди. Собирайтесь!
Посыльный привел большого гнедого жеребца Тирраниса и подержал поводья, пока генерал садился на лошадь. Жеребец яростно сопротивлялся, пытаясь лягнуть своего хозяина, но Тирранис увернулся и стегнул коня плеткой. Жеребец отчаянно замотал головой от боли, а генерал тем временем вскочил на него и тронул коня вперед. Посыльный поспешно отскочил в сторону, чтобы не попасть под копыта.
Небольшая группа всадников отчаянно торопилась, покидая свой небольшой временный лагерь. Они поскакали на юг, где у границы нависших над долиной валунов расположился основной лагерь сил Тирраниса. Генерал вихрем промчался по стоянке, среди разбитых палаток, и поразил солдат выражением своего лица, которое было темнее тучи. Затем он начал отдавать приказы.
— По коням, — вопил он. — Вы поймаете этот караван до того, как он перейдет реку, или я вас всех утоплю!
Командующий и офицеры из кожи вон лезли, чтобы выполнить все приказы генерала. И очень скоро все тарнишские легионеры и новобранцы были готовы к выступлению. В утреннем ветерке зазвенели сигналы горна, призывая солдат построиться. Лошади начали возбужденно ржать.
Спустя несколько минут весь тарнишский лагерь совершенно опустел, за исключением поваров да нескольких посыльных, в обязанность которых входило собрать покинутые палатки и вместе с провиантом следовать за войсками. Остальные же солдаты устремились на юг, вдогонку за ускользающим племенем.
Было уже далеко за полдень, и солнце начинало прятаться за собирающимися облаками, когда головной дозор племени нарушил линию деревьев и достиг серебряной полоски воды, которая далеко вдали обозначала Пьяную реку. Крича от радости, дозорный повернул назад и поскакал сообщить радостное известие лорду Валориану и племени. Новость быстро распространилась по всему каравану. Сидевшие на козлах выпрямились и крепче натянули поводья, словно поторапливая лошадей. Всадники перевели коней на рысь. Стада животных, изнемогавших от жажды, почуяли близость воды и ускорили движение.