Хуннул теперь двигался осторожно, он медленно прошел сквозь проход и замер как вкопанный. Они находились в огромной круглой пещере, настолько большой, насколько только можно было себе представить. В ужасе Валориан привстал на стременах, стараясь разглядеть, где кончалась тропа. Она обрывалась у края бездонной пропасти, оканчивавшейся где-то в неведомых глубинах Илгодена. Но охотника ужаснула не эта бездонная глубина, не исполинские размеры пещеры и даже не окончание его пути. Он испугался того, что копошилось прямо в центре открывшегося ему пространства.
Валориан в ужасе смотрел на это. Он никогда в жизни даже не мог себе представить, что увидит подобное. Внизу перед ним, в центре пещеры, бешено вращался ужасный смерч из огня и ветра. В свете его мертвенного отражения он мог рассмотреть отверстие в скале, откуда вытекал огненный поток лавы. Его подхватывал и вращал бешеный вихрь, превращая в водоворот огнедышащего жара и рвущегося ветра, который висел неподвижно над бездонной пропастью, полной неописуемого мрака.
Невозможно было передать словами мучения несчастных душ, пойманных в этом вертящемся водовороте. Их там было великое множество, лиц нельзя было разглядеть из-за огня и ветра. Они жутко кричали от отчаяния и боли, а это бесконечное вращение все продолжалось и продолжалось, поразив воображение Валориана.
– Вот тебе и ветер, мешок с костями! Добро пожаловать в нашу обитель! – захихикал горфлинг. Когда же охотник ничего ему не ответил, он замотал головой и радостно заверещал: – Это устроил здесь лорд Сорс для наших пленников. Как только ты туда попадешь, мы позаботимся, чтобы ты никогда больше не смог покинуть этот водоворот.
Охотник с трудом удержался, чтобы не выказать своих чувств. Сжав зубы, он заставил себя отвести взгляд от бешеного смерча. Он перевел взгляд на потолок пещеры, который был освещен слабым золотистым свечением, и там он заметил нечто, что доставило ему несказанную радость, наполнив сердце облегчением. Там он увидел предмет, который искал.
Потолок этой огромной пещеры был причудливо разукрашен сталактитами всех форм, размеров и всевозможных расцветок, которые только можно было себе представить. В самом центре потолка находился огромнейший сталактит. Словно грозное каменное оружие, он нависал прямо над беснующимся водоворотом, готовый упасть в любую минуту. На самом его кончике держался светившийся всеми цветами радуги предмет округлой формы. Охотнику не надо было спрашивать горфлинга, что это было, потому что он и сам понял, что это была корона богини Амары. В адском вихре ветра и горящего огня корона сияла первозданной красотой, которая никак не могла принадлежать этому жуткому месту.
Теперь ему нужно было придумать, как достать ее. Было ясно, что вряд ли ему это удастся с легкостью. В пещере не было никаких проходов, или высеченных в стенах лестниц, или перил, никаких мостов, перекинутых через пропасть. Он разглядел еще три прохода в стенах пещеры, точно таких же, как тот, в который он вошел. Они все были расположены на одинаковом расстоянии друг от друга, на одинаковой высоте в каменных стенах и, возможно, вели в какой-то другой мир. Валориан в отчаянии опустил голову. Все его надежды были разбиты. Не было пути… и почти не осталось времени.
За его спиной начали появляться фигуры его преследователей, а другие горфлинги уже подкрадывались к тому месту, где он стоял.
Существо в его руке верещало:
– Мешок с дерьмом, побереги наши силы! Прыгай! Мы тебе сделаем поблажку!
Валориан посмотрел на своего пленника, потом на сталактит и на беснующийся водоворот ветра. С минуту он внимательно изучал темное отверстие в противоположной стене, и в его голове начал вырисовываться неясный пока план.
– Быстро отвечай, – встряхнув горфлинга, приказал он. – Что это там за проходы?
– Другие туннели, тупица! Я же тебе говорил, что много дорог ведет в недра Гормота. Только вот выйти отсюда нельзя!
Горфлинг от радости задергался.
Четыре входа? Так, значит, были и другие пути, чтобы уйти отсюда, только бы ему удалось до них добраться. Надежды Валориана снова ожили в его сердце по мере того, как он раздумывал над своим планом. Но он был очень непрост. Ему потребуется каждая капля энергии, которую он только сумеет извлечь из горфлинга, все его везение и помощь его черногривого жеребца. Если же он потерпит неудачу, то они с Хуннулом рухнут в крутящийся смерч и уже никогда не смогут его покинуть.
Он поудобнее устроился в седле, тихонечко сжав бока Хуннула, приказывая ему приготовиться. Жеребец сделал несколько шагов назад, и теперь они снова стояли в туннеле. За их спинами диким смехом заливались горфлинги.
– Ты увидел, что тебя ждет, смертный, – прокричал один из них. – Что с тобой? Ты испугался?
От звуков их грубого громкого смеха Хуннул насторожил уши. Валориан же и вовсе не обратил на их крики внимания, благодаря бога, что они, по крайней мере, пока не приближались к нему. Наверное, горфлинги хотели посмотреть, что предпримет этот смертный со своим даром волшебства. Подступавшие со стороны пещеры горфлинги уже почти достигли прохода.
Валориан наклонился вперед и спокойно сказал:
– Хуннул, ты видел возможности силы, которой наделила меня богиня Амара. Я собираюсь вновь воспользоваться ею, но мне потребуется твоя помощь. – Он потрепал жеребца по шее, в том месте, где ему это было особенно приятно, пока Хуннул не выгнул ее от удовольствия. – Ты должен будешь довериться мне.
– Доверься мне! – передразнивали за спиной горфлинги. – И не вздумай, щенок! Этот дурак утопит тебя в потоке.
Жеребец разгневанно встряхнул гривой.
Валориану уже порядком надоел его маленький пленник, но он все еще нуждался в его услугах. Он кинул взгляд на горфлингов у себя за спиной, потом на гримасничающие лица впереди у прохода. Пора было двигаться, пока уродцы все еще раздумывали. Он осторожно передвинул горфлинга и зажал его коленом у седла, чтобы освободить руки. Затем он мысленно представил себе, что хотел сделать, и вонзил шпоры в бока коня.
Хуннул беспрекословно повиновался. Он сделал четыре больших скачка вперед, а затем оттолкнулся сразу всеми своими великолепными ногами от края пропасти и… вдруг рухнул. В мгновение ока беснующийся смерч подхватил его и его всадника и понес с нарастающей скоростью туда, где бесновался огненный поток.
Сознание Валориана помертвело от ужаса. Его волшебство не помогло ему, хотя у него был горфлинг, и теперь они беспомощно дергались в урагане. Он уже чувствовал, как огнем жгло его кожу, а сильный ветер рвал на части тело. Хуннул яростно бился под ним, но вокруг был только смерч, который наполнял сердце Валориана леденящим ужасом.
Под его коленом отчаянно барахтался горфлинг, пытаясь выбраться. Пытаясь перекричать шум ветра, он завопил:
– Ты проиграл, смертный! Подумай о вечности впереди!
Проиграл! Это слово прозвучало для Валориана словно удар хлыстом. Он никогда не любил проигрывать, а сейчас он должен был вечно корчиться в муках. Он подвел себя, свою семью и свою богиню. От этой мысли он поднял голову и заставил себя отвести глаза прочь от вихря, вращавшего его.
– Думай! – сам себе приказал он. Ему оставалось всего несколько коротких мгновений.
И вдруг он понял, что волшебство не подвело его. Это он сам себя подвел. Было совсем недостаточно представить себе, что его лошадь могла просто перепрыгнуть пропасть. Он должен был быть более точным. Он должен был себе представить, каким образом Хуннул должен был это сделать, а уж потом направить свое волшебство на осуществление приказа.
Валориан не стал терять ни секунды. В ушах звучали стоны ветра, огонь жег кожу. Он вспомнил тот могучий порыв ветра, который невидимой рукой подхватил его и понес в долину камней. Он постарался задержать в сознании это ощущение, потом сосредоточился на том, чего хотел добиться, и ясно выразил свою волю.
Его заклинание получилось отрывистым и сложным, но сила, родившаяся внутри Валориана, была усилена горфлингом, и на этот раз волшебство удалось. Ветер, рвавшийся в разные стороны внутри смерча, вдруг создал под копытами жеребца невидимую платформу. Их падение начало замедляться, и как раз в тот момент, когда копыта коня коснулись огненной поверхности, лошадь и ее всадник начали двигаться вверх. Валориан стиснул зубы, направляя всю свою силу на выполнение задуманного, медленно простер руки к потолку и все выше и выше поднимал своего коня к заветной цели.