– Совсем неплохо для тупого смертного, – проговорил горфлинг, ухмыляясь. – Подожди еще немного и увидишь, что он сможет сделать, когда я его немного подучу.
Кьерла словно задохнулась и отступила назад. Ее брови высоко взметнулись над широко раскрытыми глазами. Она не замечала горфлинга до этого момента.
– Я все объясню тебе позже, – отрывисто бросил Валориан. – Линна, Мать Вилла и ребенок в порядке?
Кьерла с сомнением смотрела на горфлинга, но потом все же ответила:
– Да, они в порядке. Мать Вилла велела нам обрезать поводья и перевернуть повозку. Мы заползли под нее прежде, чем солдаты смогли до нас добраться.
– И это еще не все, – добавила Мать Вилла, приближаясь. Вместе с ней подошла Линна, неся на руках ребенка. Мать Вилла продолжала:
– Кьерла ударила тарниша ножом в ногу, когда он попытался перевернуть повозку.
Вождь улыбнулся своей жене:
– Похоже, что вы вчетвером неплохо со всем справлялись.
– Нам повезло, – ответила она, откидывая волосы, спадавшие на глаза, резким напряженным движением. – Если бы ты не появился вовремя, нас не осталось бы в живых.
Линна согласилась с ней, на ее лице явно читались следы пережитого страха. Потом она добавила:
– Я не видела с тобой Айдана. Он… – Она не смогла договорить.
– Он жив. Он ранен в ногу. Но это не страшно. Он там, под деревьями, помогает раненым.
– Тогда и я пойду туда, – решительно заявила Линна. Она передала Хулинара Кьерле.
Валориан был чрезвычайно ей признателен. Если Линна будет там, он знал, что Айдан не переутомится.
– Возьми с собой Мать Виллу. Им нужны все целители, какие только есть у нас в племени.
Когда Линна ушла, Валориан звучно поцеловал жену в губы и заставил себя отойти от нее.
– Ты… – начал он говорить. Кьерла сразу же поняла, что он собирается сказать, поэтому перебила его:
– С нами все будет в порядке. Иди! Я помогу здесь.
Она так же, как и он сам, прекрасно понимала, что на нем лежат тяжелые обязанности вождя, поэтому слегка оттолкнула его.
К наступлению ночи на лугу воцарилось некое подобие порядка. Тарнишн покинули долину незадолго до захода солнца, маршируя мимо молчаливыми рядами. Валориан позволил им привести людей и фуражные повозки, чтобы можно было вывезти раненых и убитых, поскольку тарниши оставили большую часть провизии и медикаментов. Племя побросало все дела, чтобы посмотреть, как поверженный легион покидает долину, потому что такое зрелище никому еще не доводилось наблюдать. Когда в меркнущем свете дня растаяла последняя цепочка солдат, люди разразились громкими радостными криками, которые долго еще сопровождали уходивших по горной дороге тарнишей. Впервые в истории целых трех поколений племя могло идти, куда ему вздумается, и люди были переполнены восторгом.
Между тем оставшиеся в живых начали собирать у реки всех потерявшихся животных и вещи. Гилден при помощи ребят постарше и Хуннула согнал большую часть заблудившихся коней и постепенно собирал в одну кучу разрозненных домашних животных. Погибших сносили тоже сюда и укладывали рядами, прикрыв сверху, чтобы подготовить их к ритуальному погребению. Вдоль рядов был расставлен почетный караул, чтобы защитить умерших от любителей падали. За ранеными с любовью и заботой ухаживали в тени раскидистой рощи. Те, кто был в состоянии двигаться, были накормлены. И постепенно по одному, все, и стар и млад, отбросив в сторону печали, радости, благодарность и признательность, забыв о боли, погрузились в тяжелый усталый сон.
Один только Валориан все не находил покоя, который был так ему нужен. Он должен был решить одну небольшую, но очень важную проблему. Когда лагерь успокоился, а на небе воцарилась полная луна, он погнал Хуннула вверх по склонам холмов, направляясь к самой отдаленной вершине. Стояла теплая туманная ночь. Даже ветерок не нарушал ее покоя. Далеко к востоку, по другую сторону горных вершин, собирались облака и закрывали собой звезды. Слабые всполохи далекой молнии выхватывали из темноты очертания гор.
Валориан не обращал внимания на окружавшую его природу. Он просто долго смотрел на темный лагерь, лежавший у его ног, временами освещенный огнями разбросанных то тут, то там костров. Горфлинг тихо дышал на его плече.
Сейчас у него появилась возможность попытаться отправить горфлинга назад, но почему-то он чувствовал странное нежелание этого поступка. Это нежелание было таким же сильным, как уже испытанная им прежде ненависть. Он знал, что не мог позволить этому существу – олицетворению зла – навсегда остаться в мире живых, потому что каждая крупица здравого смысла в его сознании говорила ему, что это опасно и неправильно. Горфлинг принадлежал Гормоту.
Но ведь он на самом деле не знал, как послать или отвезти горфлинга назад, а его голова устала от раздумий. Напряжение очень дорого ему обойдется. В конце концов, он может решить этот вопрос и позже.
Горфлинг перестал перебирать лапками и нежно стер грязь со щеки Валориана. Вождь едва обратил внимание на этот жест, целиком уйдя в свои мысли.
Он думал про себя, что, собственно, не было причин, по которым он должен был отправить создание назад именно сейчас. Он вполне мог подождать до завтра. Или даже несколько дней. Дополнительная сила, которую он получал от горфлинга, может очень ему пригодиться, когда племя будет чинить повозки и лечить раненых. Да и вообще, он мог достичь очень многого с такой великой силой в своих руках.
Он слабо пошевелился, упершись локтями о гриву Хуннула. Он достаточно потрудился за этот день. Валориан решил, что горфлинг может подождать, а он между тем несколько дней поразмыслит над нужным заклинанием. Позже, когда-нибудь, он отошлет эту тварь назад.
Хуннул беспокойно перебирал копытами под своим седоком. Он насторожил уши, чувствуя нежелание хозяина принять решение. Конь размахивал во все стороны хвостом.
«Хозяин, – его голос нарушил покой, воцарившийся в мыслях Валориана, – ты спросил горфлинга, как можно вернуть его назад?»
Вождь неожиданно выпрямился. Резкое движение причинило горфлингу неудобство, и он нечаянно поцарапал щеку Валориана. Вождь раздраженно хлопнул его рукой, отогнав тварь к самому краю плеча.
– Откуда он может это знать? – спросил Валориан. – Да и потом, ради чего ему говорить мне правду?
Валориан был очень недоволен тем, что кто-то вмешался в его мысли, несмотря на то что в глубине души он признавал идею Хуннула неплохой.
«Горфлинги хитры и знают намного больше нас о мире бессмертных. У него в голове может быть план, как вернуть его домой. Ты просто прикажи ему сказать правду».
Нежелание Валориана несколько ослабело от такой здравой мысли. Он стащил горфлинга со своего плеча и опустил на колено, где его было лучше видно при свете луны. Сейчас, когда горфлинг был далеко от головы Валориана, странное колебание, возникшее в вожде при мысли о расставании с горфлингом, еще более ослабело.
Глаза Валориана расширились в тревоге и понимании происшедшего. Значит, горфлинг пытался воздействовать на его сознание своими злобными мыслями. Вот почему Валориану так хотелось уничтожить всех тарнишей до единого и оставить горфлинга себе. Если горфлинг так легко мог воздействовать на его чувства спустя всего полдня, проведенного вместе, что останется от способности Валориана управлять своими мыслями, если он помедлит, скажем, несколько дней? Сознание опасности уничтожило последние следы неуверенности. Теперь Валориан совершенно не сомневался, что горфлингу нельзя было позволить остаться даже на ночь – во имя спасения его бессмертной души.
– Ты сейчас ответишь мне честно на все вопросы, если, конечно, не хочешь скушать этот золотой браслет, – доверительно сообщил Валориан испуганной твари, сидевшей на его колене.
У горфлинга не было выбора, поскольку он находился во власти золотого браслета. Он чуть качнулся вперед, его губы изогнулись в тихой ухмылке:
– Что же ты желаешь знать, обладатель жалкой клячи… правду? Ты же видел ее. Твоя волшебная сила удесятеряется, когда я рядом. Ничто не может причинить тебе вреда. Ничто не может причинить вреда твоей семье или твоим людям, когда ты распоряжаешься подобной силой. Подумай о возможностях, открывающихся перед тобой.