К тому же рядом с Кларелиш девушка чувствовала себя в конец ущербной. Шанталь всегда объективно относилась к своей внешности. Она не была ни красивой, ни даже симпатичной. Обычное лицо и фигура, черные волосы, круглые щеки, бледно-серые глаза, коренастая и пухловатая. Девушка, прожившая всю жизнь в лесу в компании матери, не стремилась выглядеть лучше. Ее не интересовало мнение людей о ней, она не снимала свою удобную холщевую тунику ни летом, ни зимой, не терла щеки белилами и не подводила глаза угольком. Но почему-то рядом с новоявленной родственницей чувствовала себя настоящей замарашкой.
Кларелиш была восхитительной. Пухлые, словно специально созданные для обольщения губки, чеканные черты лица, огненно-рыжие волосы, точеная фигура — девушка не только знала о своей красоте, но и умела выгодно ее подчеркнуть. На контрасте с Кларелиш Шанталь казалась просто безобразной, и в душу ее порой закрадывались сомнения, уж не поэтому ли дальняя родственница так желает общаться с ней.
— Как ты думаешь, Шанталь? Ведь из нас ты единственная, кто постоянно бывает в городе, — голос Сгаташ заставил девушку вздрогнуть и обернуться. Интересно, сколько времени она стояла вот так, задумавшись, и не слышала, о чем говорили остальные?
Шанталь покраснела.
— Простите, королева, я не слушала вас, — честно созналась она. — Не могли бы вы повторить вопрос?
По залу прошел недовольный ропот, Эвклид поднялся на лапках и распушил хвост.
— Безобразие! — прокаркал он. — Проявление беспардонной невнимательности по отношению к главной ведьме! Современная молодежь совсем отбилась от рук.
— Прекрати, Эвклид, — остановила его Сгаташ, при этом не отрывая пытливого взгляда от Шанталь.
Самопровозглашённая королева всегда смотрела на всех с некоторой претенциозностью, ее речь была размеренной и хорошо поставленной, но менторский тон не оставлял сомнений, что главная ведьма считает себя среди прочих воистину главной. Вот только на новую родственницу она смотрела как-то иначе, ну, по крайней мере, так казалось последней. Когда взгляд Сгаташ был обращен к Шанталь, помимо обычной надменности в нем было и подобие любопытства. Иногда девушке казалось, что глава клана наблюдает за ней, словно за диковинным зверьком, попавшим в ее руки, и она не знала, хорошо ли это, такое особенное внимание, или плохо.
Налет скучающей усталости, что ещё мгновение назад, словно пелена застилал глаза королевы, мгновенно спал. Уголок ее губ слегка дрогнул.
— Нет, ничего удивительного, что Шанталь в ее возрасте мало интересуют заботы клана, — девушка так и не поняла, был ли это сарказм или главная ведьма в самом деле защищала ее от советника. — Ей впору сейчас мечтать о красивых рыцарях. Ведь так, детка?
Девушка была готова сквозь землю провалиться, когда десятки глаз стали обращены в ее сторону. Меньше всего она хотела привлекать к себе внимание. Она заметила насмешливую улыбку Кларелиш, и раздосадовалась. Уж, ее-то подруге хорошо известно, что даже если Шанталь и замечтается о кавалерах, — чего она делать не собиралась — едва ли кто-то из парней в городе обратит на нее внимание.
Не найдя, что ответить, но зная, что вопросы главной ведьмы нельзя оставлять без ответа, она неопределенно пожала плечами.
— Что ж, — Сгаташ кивнула, — надеюсь, сейчас ты готова слушать? — и, получив утвердительный ответ, она продолжила: — Мы говорили о Мерлине. Поговаривают, этот старик совсем выжил из ума и не помнит ни одного заклинания. Если это так, выходит, уже никто не защищает Маам Кросс волшебными чарами?
И снова все взгляды в зале были обращены на Шанталь. Она нервно сглотнула. Остальные ведьмы не рисковали ходить в город, предпочитая затаиться в лесах, а Шанталь не только бывала там чуть ли не каждую неделю, но и была схожа со многими местными, потому кому, как не ей, знать, что творилось в центре. Наверное, стоило сказать правду, что от былого Мерлина осталась только память в куплетах бардов, но почему-то пока девушка не могла этого сделать.