Вечерние визиты
С того вечера в «Метелице», когда Рита привезла захмелевшую Лилю к ней домой, сама достала из её сумочки ключи, открыла дверь и дотащив Лилю о кровати, позвонила её родителям (автоответчик кричал и подпрыгивал) и сказала что Лиля была у неё, с Лилей всё в порядке и она спит), с того вечера началась их странная дружба, нужная обеим. Рита раз и навсегда определила время для Лилиных визитов - «Если раньше десяти придёшь, не открою, так и знай!» Лиля покорно приходила в десять («Рит, как ни приду, ты на диване, лежебока... И ржёт! Чё ржёшь-то? Чё я смешного сказала?» - но Рита только махала рукой и не могла говорить от душившего её смеха).
Отругав Риту за её вечную лень и несерьёзность (я её ругаю, а она хохочет), Лиля садилась в кожаное кресло и, подперев рукой щёку, рассказывала. - О матери, которая любила младшего брата Ваню и не любила её, Лилю (Рита только усмехалась, Лилины проблемы казались ей какими-то детскими).
Об отце, который выключал телевизор в десять вечера, потому что он ему «мешал». Восьмилетний Ваня послушно отправлялся в постель, а шестнадцатилетней Лиле хотелось досмотреть фильм («Па-аап, ну через полчаса же кончится, ну можно - досмотреть?» - «Сказал, спать!» - отец выключает телевизор, гасит в гостиной свет и уходит в их с матерью спальню...)
- Вот скажи, тебя ведь не укладывали в десять вечера спать - в шестнадцать лет?
Рита мотала головой: «Не укладывали» («Я в шестнадцать работала уже, никто меня не укладывал, сама ложилась, сама вставала, на кухню бежала - «ба-аа, что ты мне приготовила, я есть хочу!» - а потом вспоминала, что бабушки нет, и завтрака нет, придётся готовить самой. И по бабушке плакала, сижу на кухне одна и плачу...»)
- Ну вот! А тут как маленькую спать заставляют. Ты чего смеёшься? Смешно ей... Я знаешь как обижалась на них!
Всё изменилось, когда Лилиного отца направили в командировку в Гвинею, на целый год, с семьёй. Маленького Ваню родители взяли с собой, Лилю - безоговорочно оставили в Москве: семнадцать лет, десятый класс, какая Гвинея?
Лиле было обидно до слёз: Ваня будет учиться за границей, в школе при посольстве, а она как всегда - никому не нужна. «Ну, погодите, я вам устрою... Гвинею!».
И Лиля «устроила»...
Оставленная на попечение полуслепой бабы Жени, старенькой тётки отца (баба Женя жила на другом конце Москвы и осуществляла «патронаж» по телефону: «Лилечка, солнышко, ты уроки все сделала? Покушала? Умница. Теперь чисти зубы и ложись спать!»), Лиля отомстила-таки родителям: когда они вернулись в Россию, Лиля была уже на восьмом месяце беременности.
Всё к лучшему
Будущая свекровь, так и не ставшая свекровью, запретила своему недальновидному влюблённому сыну жениться на Лиле и «губить свою жизнь и карьеру. Вместо свадебного букета и обручального кольца Лилина первая любовь подарила ей свидетельство об отцовстве на маленькую Наденьку и алименты (25% дохода) до совершеннолетия ребёнка.
Лиля молча кивала, соглашаясь, по щекам катились слёзы, губы кривились, но не могли выговорить ни слова. «Оно и к лучшему» - непонятно сказала баба Женя, гладя Лилю по спине сухой горячей ладонью. Она её не осуждала: разве можно судить за любовь? Милая моя, хорошая моя, дорогая моя бабушка Женя, не умирай, поживи подольше, я без тебя не смогу!
Сказать, что Лилин отец был в бешенстве - значит, не сказать ничего. Мать демонстративно накапала себе сердечных капель и лежала на кровати, вздыхая и хватаясь за необъятную грудь. Ванечка носился по комнатам и хвастался - поющими ракушками, сушеной морской звездой и прочими прелестями Гвинейских берегов. Лиля вымученно улыбалась брату. Кроме Вани, дома с ней никто не разговаривал.
Так прошло восемь лет, о которых Лиле не хотелось вспоминать: прав у неё не было, были обязанности по отношению к ребёнку и обязанности по дому. «Жила в состоянии необъявленной войны, граница на замке, Наденька - нейтральная полоса» - рассказывала она Рите. А потом умерла баба Женя, завещав квартиру отцу. И тут случилось то, чего никто не ожидал: отец оформил квартиру на Лилю («С глаз долой, из сердца вон» - прокомментировала событие Лиля).
Она переехала в бабушкину квартиру, оставив восьмилетнюю Наденьку у бабушки с дедушкой. Аргументы были весомые: в пяти минутах ходьбы английская спецшкола, в трёх автобусных остановках - музыкальная, завершающий аккорд: Лиля никудышная мать, одного папашу упустила, второй над ребёнком измывался полгода, она позволяла (о том, что не позволяла, можно было не заикаться - не поверят всё равно).
Лиля устала возражать и уехала, что называется, с концами, пообещав Наденьке забирать её на выходные. Наденька «взяла слово» и объявила: «Я здесь буду жить, а ты как хочешь, я с тобой не поеду».