На новой работе Рита справлялась не хуже других, но не сблизилась ни с кем, не завела подруг, не оставалась на вечеринки. В обед, когда все садились за стол и радостно угощали друг друга домашней стряпнёй, уходила «проветриться», сославшись на головную боль от запаха лекарств.
- Свежим воздухом дышать пошла, - злословили аптечные тётки. Рита на них не реагировала, она вообще ни на что не реагировала - и от неё отстали, всем надоело шутить «впустую». Рита прошла обучение, сдала «техминимум» и встала за прилавок. Вся работа на ногах, аптека на бойком месте, не присядешь, но Ритины ноги не уставали, а Рита уставала, вот как-то так.
Батман-тандю и взять коробку с левой полки, руки в третью позицию и из ящичка наверху берём требуемое... чёрт, этого там нет, значит - деми плие и в нижний ящик... Шкафчики, полочки, ящички... Упаковки, коробки, флаконы, тюбики, тубы, пачки, блистеры...
Покупатели, которые ничего не покупают. Покупатели, которые приходят поглазеть на витрины. Покупатели, которые строго выговаривают Рите, что «вот раньше были лекарства - это да! А сейчас таких нет, что вы мне ерунду эту суёте? Что вы глаза-то закатываете, нет, вы посмотрите на неё! Где таких продавцов набрали, вместо того чтобы нормальное лекарство предложить, она спектакль устроила». Домой Рита приходила оглушенная и уставшая до предела.
«Держись!» - говорила себе Рита и держалась. Ей уже не в тягость был аптечный рабочий день, Рита сновала между прилавками и шкафами как рыба (и молчала как рыба), утвердительно кивала или качала головой в ответ на вопросы, молча выкладывая на прилавок требуемое лекарство и профессионально улыбаясь покупателям. Рита открывала рот только для того, чтобы озвучить цену. Вечер под вальсы Шопена - как подарок.
Равновесие
Двадцативосьмилетняя Лиля нарушила это хрупкое равновесие и бесцеремонно влезла в Ритину жизнь. Так же бесцеремонно, как сейчас ходила по комнатам и разглядывала «интерьеры» с любопытством четырёхлетнего ребёнка, которому надо везде влезть и всё потрогать.
- Ого, гантели! Занимаешься? Рит, ты охренела совсем, они ж тяжеленные! Дозанимаешься, будут руки как у мужика.
- Ого, «Советский балет», клёво, где взяла? Его в киосках не продают,а у тебя подшивка... за три года, ни фига себе! Я в театре купила пару номеров, они там с наценкой, знаешь сколько стоят? А у тебя откуда столько? Почитать дашь? Вот этот, с Марией Тальони.
- Бери хоть все. Можешь себе оставить, мне они ни к чему, - разрешила Рита.
- Ну ты, Ритка, вообще! Если не нужны, зачем тогда покупала?
- Я не покупала, я на почте подписку оформила, всего и делов, - равнодушно сказала Рита. Задохнувшись от свалившегося на неё счастья, Лиля ухватила сколько смогла журналов и охнула: «Тяжелые!»
- Потому что бумага мелованная, - «объяснила» Рита.
- Какая такая бумага? - Ну, специальная, плотная, на ней цвета ярче и смотрится отлично. Для презентационных каталогов и глянцевых журналов. Возьми ещё вот этот, тут о Галине Шелест - всё, с ленинградских времён, с блокады. Держи!
- Я принесу, когда прочитаю. На фотки насмотрюсь, это ж такое!.. - выдохнула счастливая Лиля и попятилась к дверям.
- Ты куда, мы же завтракать собирались, озёрная форель с травами, - остановила её Рита.
Обыкновенный завтрак
- А она готова уже? - А кто её ставил, ты меня разговорами кормишь, а кухарки у меня нет.
- Ты в обед завтракать собираешься? Где у тебя сковородки?
- Стоп-стоп, жареное вредно, а форель вкуснее всего запечённая в микроволновке, у меня последняя модель, с корочкой печёт, объедение. Через двенадцать минут садимся за стол.
Как же хорошо, что к ней пришла Лилька! Нагловатая, бесцеремонная, безбашенная Лилька, которая её всё время ругает и которую Рита ждала всю неделю...
- Ой, это чем так пахнет вкусно? - Рыбой. Я же тебе говорила, я рыбу поставила в печь.
-Да у тебя и хлеба нет! - Лиля по-хозяйски обследовала содержимое кухонных полок. - У меня есть, сейчас принесу.
- Зачем? Кто же рыбу с хлебом ест? - остановила её Рита.
- А на гарнир у тебя что? - Кто же рыбу с гарниром...
- Ну, ты, Ритка, совсем уже! Без гарнира - кто же её ест?
- Я.
- Ну, ты, Ритка, совсем. Рит, ты чего, плачешь что ли? Ну, ты вообще... Я ж любя. Я вот думаю, как здорово, что мы с тобой на одной площадке живём. Мне с тобой повезло, ты такая...У тебя глаза такие ненормальные, и вообще. Хочешь, Чейза тебе принесу? У меня полное собрание.
- Хочу. А ещё я ужасы люблю, Анну Радклифф, у меня её много.