Рите вспомнилась другая компания, где все друг друга знали - кто о чём мечтает и на что способен. Они пили из больших бокалов минералку, словно это было вино, и им было весело. Они «утаптывали» рабочие моменты, «разруливали» общие и личные проблемы и строили грандиозные планы не менее грандиозного будущего... Они говорили и не могли наговориться, ведь им всегда было о чём поговорить. Это была её, Ритина, компания, своя в доску, но теперь её нет и никогда не будет. Ничего уже не будет. Рите захотелось плакать.
Кто она здесь? Незваный гость на чужом пиру, она ни к кому не имеет никакого отношения. Соседка Лили. Никто. Девочка для танцев. Это они ещё не знают, сколько «девочке» лет, иначе бы...
Телохранитель
Рита не успела додумать, что было бы «иначе», потому что из-за стола неожиданно поднялся молчавший весь вечер «джигит» - и Виктор, призвав всех к тишине, объявил на весь стол, что обязан Артагану жизнью - тот на своих плечах вынес раненого Виктора из-под обстрела, сам получил две раны, но тащил истекающего кровью товарища, и позволил себе потерять сознание, только дотащив до своих. «У них обычай такой: если спас человека от смерти, то потом отвечаешь за него, за его жизнь... ну, до конца. Типа кровные братья. И теперь у меня свой телохранитель» - с улыбкой закончил Виктор, крепко стиснув плечи друга.
Компания одобрительно загудела, Лиля что-то зашептала на ухо Сергею. Рита смотрела на этих двоих остановившимися глазами. Так близко, оказывается, была война, прогремела выстрелами, опалила огнём, обожгла. Этим двоим повезло - живыми вернулись. Хотя - Виктор без ноги, а Артаган, похоже, без языка... Молчальник.
И тут «молчальник» открыл рот (впервые за вечер) и пригласил Риту на танго. Ей ничего не оставалось, как согласиться. Артаган танцевал великолепно. Рита забыла обо всём и отдалась музыке и ритму. К столику они вернулись в тишине. А когда сели... зал взорвался аплодисментами. Рита поймала Лилин растерянный взгляд и пожала плечами.
- Я бы с тобой станцевал, - признался Рите Виктор, до бровей набравшийся виски, - если б ноги были...
Рита стряхнула с плеч его руки и подумала, что им с Лилей пора уходить. И ещё подумала, что если бы у неё не было ноги, она бы повесилась. «На люстре» - отстранённо думала Рита, для которой ноги были средством существования. Но вслух ничего не сказала. Молчала, потягивая итальянский красный вермут, который поставил перед ней официант. Молчал и Артаган.
Остальные оживлённо беседовали - то есть трещали без умолку обо всём и ни о чём. Виктор тронул Риту за локоть: «Посиди со мной, не танцуй больше. Ты устала, наверное? (Рита непонимающе на него посмотрела). Все танцуют, а я... один. Сижу как филин на суку».
Рите стало стыдно: у неё есть работа (устроилась в аптеку провизором, чтобы не умереть от безделья и безденежья, вот же жизнь, всё у неё теперь «без»), ещё у неё маленькая пенсия и ноги - то есть, всё, что нужно. У Виктора - ведомственное пенсионное обеспечение (Ритиной не чета), и... пожалуй, больше ничего. Никакой жизни. Никаких круизов, никакого пляжа, никакого моря, поездок на экскурсии, прогулок на велосипеде...
Нет, не так: у Виктора были друзья, чего нельзя сказать о ней, Рите. Кому она теперь нужна, ей звонят из жалости. Она даже к телефону боялась подходить, боялась этих «дружеских» звонков, после которых к горлу подступал комок и становилось тяжело. Невозможно, невыносимо. Не помогут ни таблетки, ни круиз. Есть только одно средство не подходить к телефону. Друзей у неё больше нет.
У Виктора, в отличие от Риты, они были. Привели его в кафе, отведут (оттащат на руках) домой, уложат спать - перебравшего виски, забывшего обо всём счастливого Виктора. Он заслужил - хотя бы на этот вечер - её общества. Остаток вечера Рита провела в компании Виктора и молчаливого Артагана, слушая рассказы о войне. Слёзы текли по Ритиным щекам, она вытирала их салфеткой и радовалась, что у неё водостойкая тушь.
Признание в любви
- Витёк, подожди, я больше не могу это слушать. Остановись. Я... я... Как же вы это пережили, ребята? Как же вы это пережили, господи!!
- Он у тебя уже Витёк? Быстро ты... Окрутила сразу двоих! - прошипела в Ритино ухо Лиля, обдав её запахом виски. - Тихоню из себя строишь, а сама всё успела. И зал на ушах стоял от ваших танцев, и эти двое... киселём перед тобой растеклись, быстро же ты успеваешь!
- Я? - удивилась Рита. - Это ты уже... успела. Может, поедем домой?
Настал черёд удивляться Лиле: «Домой? Сейчас?! Ты, Ритка, точно с приветом! Мне Серёжка в любви признался. Руку предлагает!»