– Ива, как ты думаешь, соль просто засыпать в капусту или сделать соляной раствор и вылить в ведро?
– Валя, хотя бы сегодня освободи меня от кухонных разговоров. Ты лучше меня разберешься в этой премудрости. Не видишь, я опаздываю на вечер?
– На какой вечер? – удивленно вытаращил глаза Валентин, обратив наконец внимание на жену.
– Я же тебе говорила утром. Сегодня вечер встречи выпускников нашей школы. Ты никогда меня не слушаешь, а потом удивляешься. Не забудь, пожалуйста, накормить детей, щи в холодильнике.
Валентин действительно обладал привычкой не слышать и не видеть, что творится вокруг, что говорит жена, теща или другие люди, не имеющие над ним власти. Он заранее был уверен, что ничего стоящего те ему не сообщат, только озадачат своими проблемами. Нет, он не отстранялся от домашних дел. Напротив, был добытчиком, заготовителем. Валентин обсуждал только конкретные задачи, переливать из пустого в порожнее не любил. Зато он умел вытягивать из инстанций нужные льготы, покупать на распродажах дешевую капусту, добывать книжный дефицит – главный вид охоты брежневского периода. Купленные книги Валентин никогда не читал. Он, по его словам, собирал их для детей: когда те вырастут, библиотека будет к их услугам.
Иветта надела плащ, поцеловала ребят в макушки и выскочила из квартиры. Бежать вниз по лестнице было легко и весело. Минута-другая, и вот за ее спиной хлопнула дверь парадной. Дом Иветты в глубине двора, на углу Фонтанки и Невы, безликой башней возвышался над безупречно выверенным фасадом здания эпохи классицизма. Каждый раз, проходя под его аркой, Иветта могла любоваться Летним садом, расположенным на другом берегу Фонтанки. Немногим выпадает такое счастье! Но Иветта привыкла к чуду и почти не замечала его. Вот и сейчас: моросил дождь, дул сильный ветер – было не до красот. Иветта раскрыла зонт и перебежками, прыгая через лужи, понеслась на встречу со своей юностью. Даже грустная юность с годами приобретает сладостный привкус.
Школа находилась не близко, но транспортом Ива не пользовалась и прежде. Пешком получалось быстрее, чем двумя автобусами, с промежуточной пересадкой. Ветер гнал ученицу вдоль набережной Невы, перекидывал легкую фигурку через Фонтанку – ноги Ивки едва касались каменного горбатого моста. Ива знала: до этого места мама провожает ее взглядом из окошка их квартиры, под самой крышей башни. В следующий момент девочка уходила от погони, юркнув в узкую щель между оградой реки и нарядной решеткой Летнего сада, – этим входом пользовались садовые работники. Царственными аллеями она выходила к Марсову полю, а там до школы – рукой подать.
Зимой и летом она топала через сад-музей в свою элитную школу. И все последующие годы, так или иначе, были связаны с этим садом. В уединенных уголках его Иветта готовилась к сессиям. По ухоженным аллеям возила коляски с детьми: вначале с Сережей, потом с Анечкой. Даже ее первое любовное свидание – Володька так и не явился – не состоялось здесь. Иветта осваивала Летний сад, как ребенок обживает пространство своей комнаты, постепенно теряя к ней интерес. Античные статуи, вековые деревья, пруд с лебедями уже не привлекали ее внимания. И сейчас она неслась, не глядя по сторонам, ее больше занимал дождь, косые струи которого бились о широкий зонт.
В Летнем саду лето длится не три месяца, как ему положено по календарю. Сад остается летним, пока прекрасные скульптуры на его аллеях стоят обнаженными, пока они подставляют фигуры и редкому солнцу, и освежающим дождям, и порывам ветра с Невы. За углом уже подстерегала осень. Она тайком вытряхивала желтые брызги на растопыренные ладони кленов, срывала листья старых лип, обливала холодным душем статуи. Но мраморные боги верили, что солнце еще вернется, что эти холода не всерьез. Печальная участь – быть заточенными в зимние ящики – казалась им такой отдаленной! Они продолжали воспевать лето, потому что жили в Летнем саду. И по-прежнему встречали каждого посетителя сада как единственного и любимого.
И напрасно Иветта, торопясь на свидание с юностью, не прислушалась к их песням. Мокнущие под дождем мраморные пророки сейчас обращались именно к ней. Они тщетно пытались указать ей поворот, за которым возможно счастье. Если бы она понимала их язык – ведь знаки богов важнее слов!