Из милости? В ногах валялась? Я почувствовала себя так, словно по лицу прошлись грязной тряпкой. Меня затрясло от унижения и гнева. Я не относила себя к тихоням и скромницам и в мирное время нашла бы способ осадить наглую бабу, пусть она хоть на сто лет старше меня.
Но сейчас война, и свои не должны драться со своими, потому что враг именно того и ждёт.
«Раз, два, три, ля-ля-ля, — начала повторять я про себя, забивая поток злых мыслей, — ля-ля-ля».
Я была на голову выше юркой жилистой Нюрки Моториной и смотрела на неё сверху вниз. Очевидно, она ожидала отпора, но я молчала, рассматривая её с холодным спокойствием исследователя флоры и фауны.
Меня выручил тоненький вскрик Лары, потерявшей куколку:
— Уля! Ульяна, иди скорее сюда!
Не удостаивая Моторину вниманием, я круто развернулась. Наверняка она напишет мне в характеристике, что Ульяна Евграфова работала плохо, вела себя грубо и критиковала советскую власть. Последнее представлялось опасным, но я нахмурила лоб и упрямо решила, что всё равно не стану подстраиваться под Моторину, а насчёт того, кто из нас работает, пусть спросят детей — они не соврут.
Лара стояла в проходе вагона и поджидала меня, выставив вперёд ладошки лодочкой, как иногда держат внутри пойманную бабочку.
— Уля, смотри, что у меня есть!
Её худенькое личико светилось от счастья. Бережным движением она развернула ладони, и я увидела лежащую внутри малюсенькую тряпочную куколку размером с указательный палец. Крохотка в пёстром платке и русском сарафане держала в руках холщовый узелок, перевязанный красной ниткой.
— Видишь, Уля, теперь у меня снова есть куколка!
Я присела на край полки против стоящей Лары:
— Откуда у тебя такое чудо?
Лара засияла улыбкой:
— Наташа дала. Она сказала, что эта куколка называется подорожница и у неё в узелке спрятана щепотка крупки, чтобы в дороге было сытно. А ещё Наташа сказала, что бабушка сделала двух таких куколок, чтоб им было вдвоём весело. Вот Наташа со мной и поделилась.
Я взглянула в сторону Наташи — некрасивой угрюмой девочки, которую не сумела разговорить. На все вопросы Наташа отмалчивалась и держалась особняком, крепко прижимая к коленкам клеёнчатый баул с вещами.
«Так вот ты какая, Наташа!» — с уважением подумала я про себя и решила, что обязательно сделаю для неё что-нибудь очень приятное.
Время подходило к обеду, разливая в вагон сквозь полузакрытые шторы на окнах потоки солнечных лучей. По обеим сторонам дороги тянулись деревянные дома, среди которых виднелись остовы сгоревших срубов. На косогоре паслись несколько коз, вызывая в памяти образы прежней мирной жизни, счастливой, а теперь бесконечно далёкой.
Вагон крепко тряхнуло на повороте, из распахнутого окна около титана потянуло гарью от паровозной трубы, а навстречу нам, по соседнему пути, война гнала на фронт эшелон за эшелоном.
Мы стояли на узловой станции вторые сутки. На улице моросил дождик, и серая погода крадучись заползала в распахнутые двери поезда, давая передышку от августовской жары и душного воздуха. В вагоне стоял стойкий запах давно не стиранной одежды.
Я смотрела на закопчённые лица ребят и знала, что и сама похожа на негритянку с Берега Слоновой Кости, потому что за время пути воду приходилось экономить, а паровозный дым из трубы коптил постоянно. Колонка с водой располагалась далеко от запасных путей, и я решила водить детей мыться партиями по десять человек.
Мимо натужно ползли грузовые составы, воинские эшелоны, порожняки и пассажирские поезда, а нам всё не давали сигнал к движению. Я знаю, что Оксана Степановна несколько раз ходила к начальнику станции справиться об отправке, но он каждый раз ссылался на приказ наркомата и говорил, что мы, эвакуированные, груз второстепенной важности и по инструкции он обязан давать зелёный свет транспорту военного назначения.
У колонки с водой, как всегда, толпилось много людей с бидонами и банками. Молодая женщина с ребёнком за спиной жадно пила из большого жестяного кувшина, роняя на подол капли воды. Рядом в ведре с водой весело брызгались мои ребятишки. Лара с Наташей теперь ходили парой и мылись степенно, поливая воду друг другу в ладошки. Как права была Наташина мама, изготовив двух куколок!
— Слыхали, в буфете на станции эвакуированным дают гороховой суп?! — издалека закричала какая-то женщина в железнодорожной форме. — Торопитесь, пока не закончился!
Я посмотрела на ребят: