Лиля завербовалась на три года в поселок Тазовское. Это было так далеко, что Лиля даже не могла себе представить такую страшную цифру — три тысячи или три миллиона километров — что-то в этом роде.
В Тазовском Лиля прожила то ли два, то ли все три года — она плохо считала и толком не запомнила — и уехала.
Она, может, и не уехала бы: были в крайней северной жизни приятные стороны, например, в избах было тепло. Снаружи было холодно — это правда. Тем приятнее было тепло изб; поселенцы топили изо всех сил — это была их подлинная жизнь, в смысле топить квартиры.
Но однажды случилось так, что почтальон принес Лиле телеграмму. От этого Лиля сразу очнулась. До этого ей никто не писал. Она тоже никому не писала, так что все было нормально. Но тут вдруг, словно молния между глаз — телеграмма.
В телеграмме сообщалось, что дочь беременна. У Лили подкосились ноги, потому что она-то уж понимала, какие это сулит зверские хлопоты. Лиля поняла, что нужно ехать назад и разбираться с этим делом.
Она ехала в Москву с твердым намерением вцепиться дочери в волоса и выдрать у нее все волосы. В самолете ей даже на секунду приснилось, как она кладет дочь на обе лопатки и коленом выдавливает у той из брюха еённую беременность.
Но приехав и узнав детали, Лиля воспрянула духом, и у нее перед глазами встали другие, гораздо более жемчужные картинки. Виновником торжества оказался сын профессора Парамонова.
Профессор Парамонов был знаменитый на весь мир ветеринар. Он пестовал в свое время двух собачек, отправленных наукой в космос. Он спас от сапа лошадь, занявшую потом первое место на Олимпийских играх. Об этом писали в газетах. Кроме того, он спас от дизентерии болонку художника Яичникова, о чем газеты не писали, но вся Москва знала.
Сын же профессора Парамонова готовился пойти еще дальше. Он учился в Институте международных отношений на четвертом курсе и знал к этому времени четырнадцать иностранных языков в совершенстве.
Судьба в его отношении оказалась двуличной. Одной рукой она подарила ему хорошее происхождение и таланты, а другой рукой подсунула ему нашу Лилину дочь. Произошло же это так.
У молодого Парамонова вырисовывалась превосходная анкета. Лишь один пункт блистал в этой анкете отсутствием достижений. Молодой Парамонов не вел общественной работы.
Однажды его вызвали в комсомольский комитет, где предложили ему на выбор несколько общественных повинностей. В их числе была повинность читать лекции о международном положении в детских домах. Эту повинность молодой Парамонов по какой-то фрейдической случайности и выбрал. Все равно, надо было что-то выбирать. Он и выбрал.
Это дело вышло ему боком. Молодой Парамонов и глазком моргнуть не успел, как ввязался в роман с юной детдомовкой. Роман был недолгим, но привел к тому, к чему и может привести любой роман, если он слишком короток и горяч, а так оно и было.
Тут Лилина дочь проявила хорошую сообразительность. Несмотря на свои пятнадцать лет, она уже имела не первый случай тесного знакомства с молодыми людьми. Когда обнаружилось, что она беременна, то у нее спросили, чтобы она показала пальцем на виновника. Дочь, почти не задумываясь, назвала молодого Парамонова. Чутье подсказало ей, что он именно тот человек, который в данном случае нужен. Имена остальных она даже не запомнила. От них все равно не предвиделось никакой пользы. Так что когда пришлось отвечать, имя Парамонова всплыло у нее в памяти мгновенно.
Когда об этом узнала Лиля, она оценила удачу по достоинству. Правда, сначала возможность успеха была не так очевидна. Молодого Парамонова призвали к ответу, и Лиля, увидевшая его впервые, не пришла от него в слишком большой восторг. Лиля сразу поняла, что заставить его жениться будет очень не просто, если вообще возможно. И даже если это удастся, то большой пользы от этого предвидеть нельзя.
Был момент, когда Лиля даже решила плюнуть и не нажимать на мерзавца: пусть гонит денег и катится к чертовой матери; найдем что-нибудь и получше.
Но погоня за деньгами вывела Лилю на кое-что гораздо поинтереснее, а именно на старшего Парамонова и его жену. Дело в том, что молодой Парамонов, краснея и бледнея, признался, что у него самого денег, конечно, никаких нет, но родители не поскупятся. Он предложил Лиле наведаться к ним.
Лиля это и сделала. С первой же секунды она поняла, что на этот раз ей откололось подлинное состояние.
Парамоновы уже знали, что случилось с их непутевым сыном, и глядели мрачнее смерти. Это сразу же бросилось Лиле в глаза. Второе, что она заприметила, это была квартира. Четыре комнаты с большой прихожей, с высокими потолками, а кухня — боже, что это была за кухня: в ней можно было собрать к обеду целый детдом; в ней можно было поставить не меньше десяти коек; в ней можно было танцевать.