День отлета выдался солнечным и ясным. Поехали на аэродром разодетые в пух и прах, на двух такси. У Лилиной дочки набралось вещей. За время добрачной связи Оттохен навез Лиле всяких тряпок, аудио, и арматуры. Лилина дочь категорически отказалась оставить это в Союзе. Напрасно ей говорили все, включая и мужа, что тащить все это с собой нет никакого смысла. И что она как раз туда и едет, где все это барахло пачками изготовляют. Она и слышать не хотела. Пришлось взять два такси.
На таможне Лилину дочь обчистили. Сказали, что тащить импортные товары обратно за рубеж запрещено. Огтохен не хотел связываться. Плюнь, голуба, сказал он, я тебе таких потом десять куплю. Но Лилина дочь не желала слушать. Она визжала, как будто ее резали. Лиля присоединилась к ней. Я, кричала она, в Верховный Совет жаловаться буду, я, кричала она, в «Огонек» письмо напишу, у меня связи в «Огоньке».
Таможенники смекнули, что ничего не выйдет, но Лилиной дочери уступать не пожелали. Она ехала в Германию, дрянь такая. Была бы их воля, они бы ее голую пустили. Таможенники непременно хотели Лилиной дочери насолить. Если уж отнять у нее шмотки не получалось, то пусть все остается мамаше, решили они, а не этой мандолине. Кроме того, с «Огоньком» связываться не хотелось. Они сунули дочкино барахло Лиле в харю и сказали, чтобы она катилась подальше и поскорее, оторва. Дурацкая история кончилась в Лилину пользу.
Пришел момент прощаться. Обе женщины тяжко рыдали. Дочь пообещала наведываться в гости. Лиля не принимала этого всерьез. Чего она тут не видела? Да и Лиле это было без надобности. Посылки присылать — это другое дело. Тут Лиля всецело полагалась на Оттохена; немцам и мужикам в таких делах больше веры.
Лиля знала, что дочь покидает ее навсегда. Поэтому Лиля так тяжко рыдала. Вероятно, поэтому. Впрочем, она не знала почему.
Дочь вместе с немцем ушли за загородку, и больше Лиля их не видела. Она вышла на улицу и остановилась покурить. Ей даже захотелось выпить, но она воздержалась. Или дурно себя почувствовала, или просто передумала — она и сама не знала.
Покурив, она отошла от стенки и поглядела в небо. У нее закружилась голова. Лиля нашла скамейку и присела. Она решила, что посидит здесь немного и проследит, когда подымется самолет. Чтобы знать уж наверняка, что дочь улетела за леса и за моря.
Самолеты взлетали один за одним. Который из них вез Лилину дочь, сказать было невозможно. Но Лиля неотрывно смотрела в небо. Сердце подскажет, наверное, думала она. Так и вышло.
Взлетел очередной самолет, и сердце у Лили сжалось. Вот это тот самый, что мне нужен, решила она. Небо было ясным, как никогда. Не очень высоко над горизонтом стояло вечернее солнце. Самолет направлялся в сторону солнца. Лиля глядела и глядела. Самолет становился все меньше и меньше. Наконец он растаял. То ли ушел за горизонт. То ли перестал быть виден в свете солнца. Но факт, что он ушел в небо. Так, говорят, бывает с душой, когда она покидает того, в ком находилась раньше.