И всё-таки хорошо тут по-своему. Воздух чистый, действительно свежий, природа красивая вокруг, тишина. Не гудит дорога, не шумят машины, не рокочут самолёты, не гомонят люди — а люди гомонили не только на улице или во дворе, но и в подъезде, и в соседней квартире. Не то чтобы прямо охота знать всё подробности из жизни соседей сверху, однако и деваться некуда.
Ещё б удобства сюда кое-какие и даже можно жить постоянно.
Например, ванную нормальную. С утра Ринда только и щебетала, что о завтрашних танцах, и чем дольше она перечисляла наряды других девушек и решала, какую ленту выберет, тем сильнее зудело тело, погружая в мечты о ванне с горячей водой.
На четвёртом круге Берилл остановилась, принюхалась, встопорщила иглы на мордочке и попятилась за ноги Арнетти. Арнетти перегнулась через перила, оглядела прилегающую территорию. Откуда-то слева, из-за угла дома, появился поджарый серый волк, посмотрел на Арнетти жёлтыми глазами.
— Здравствуйте, — поздоровалась Арнетти.
Волк мотнул головой и ушёл.
Через несколько минут на полянке перед домом появилась крупная рыжая лиса с зажатой в пасти лямкой сумки. При виде Арнетти лиса насторожилась, попятилась было, но затем, передумав, взбежала по ступенькам и, встав на задние лапы, поскреблась передними в дверь. Ринда открыла и лиса прошмыгнула внутрь. Пожав плечами, Арнетти продолжила променад.
Впрочем, завершить круг она не успела.
Дверь распахнулась снова и Ринда, высунувшись, помахала Арнетти рукой.
— Арнетти, давайте к нам.
Подхватив Берилл, Арнетти вернулась в дом. Лисица в человеческой ипостаси оказалась хорошенькой, рыжеволосой и зеленоглазой. Одетая в лёгкое открытое платьишко, явно только что накинутое соблюдения приличий ради, лисичка доставала из своей сумки и раскладывала на краю обеденного стола разноцветные ленты.
— Это Ливия, — представила гостью Ринда. — Лив, а это Арнетти.
— Я знаю, — кивнула лисица.
— Арнетти, смотрите, что Ливия принесла, — Ринда восторженно уставилась на пёстрые отрезы. — Это с большой земли совсем недавно привезли. Какая красота, верно? Я хочу себе новую ленту выбрать, самую-самую красивую, чтобы Даг… все на танцах заметили. Может, вы тоже что-то хотите?
— Ленту? — с удивлением уточнила Арнетти. Кажется, она ленты в волосах не носила с начальных классов школы.
— Да.
— У меня ещё два отреза тонкого кружева есть, — предложила Ливия. — Можно лиф обшить или юбку.
— У меня нет своей одежды, так что пришивать один леший некуда, — Арнетти поставила когиану на пол. — И на танцы я не иду.
— Почему? — растерялась Ринда. — Я думала, вы пойдёте. Может, и папа с вами пошёл бы.
Часть 22
— Разве ты не упоминала, что твой отец не ходит на танцы?
Берилл подняла голову и принялась водить ею из стороны в сторону, с интересом наблюдая за покачивающимися концами лент. Арнетти не знала, насколько хорошо когиана различала цвета и видела ли разницу между оттенками в принципе, однако свешивающиеся с края столешницы шёлковые и атласные змейки внимание её приковали основательно.
— Обычно не ходит, — признала Ринда. — Но это большие танцы, последние перед снисхождением туманов, там все-все соберутся. И на них папа заглядывает… за порядком следит, смотрит, чтобы парни не слишком распоясывались и чтобы всё хорошо, ровно да чин по чину было.
— Ну не танцует же, — Бернар, лихо отплясывающий какой-нибудь разудалый сельский танец, представлялся с трудом.
Вернее, не представлялся вовсе. В молодости, когда мужчина был не старше Ринды, — возможно. А сейчас… вряд ли.
Арнетти и себя танцующей плохо представляла. Последний раз, кажется, она пыталась изобразить на редкость неуклюжий вальс в паре с Ройсом, когда они с ловцом по настоянию Эжени отправились спасать Юлиссу из рук властного пластилина Дэймитри. Правда, Юлисса в спасении не нуждалась, партнёр из Ройса вышел преотвратный и танец тот оставил раздражающее ощущение неловкости и острое желание поскорее оказаться подальше от ловца.
— Не танцует, — вздохнула Ринда, с тоской глядя на ленты. — Но мог бы, отчего нет? И вы могли бы.
— Мне нечего надеть, — выдала Арнетти железобетонный аргумент. И, главное, совершенно правдивый в данной ситуации. — Обуть, кстати, тоже, — приподняв краю юбки, выставила левую ногу и критично осмотрела носок туфли. — В этих туфельках много не натанцуешь. А идти в одной ленте… это будет как-то чересчур уж экстремально.