Хозяйкой на кухне я стала чуть больше года назад, когда Марта, пухлая женщина с неизменной улыбкой на лице, погибла во время Бунта окраин. Нищих и иных беспризорных скопилось столь много на окраинах города, что количество, в конце концов, перешло всякий разумный предел - и бунт вспыхнул. Он был обречен с самого начала, но городской страже все же понадобилось несколько часов, чтобы задушить его. За это время погибло много случайных прохожих среди мирного населения города. В том числе Марта.
Тогда, сразу после подавления Бунта окраин, королевские вайнгорры вместе с городской стражей провели такую чистку в городе, что теперь на улицах стало намного безопаснее, чем когда-то. К сожалению, это не решало проблемы: пройдет несколько лет и все повторится. Пока за городом Туман, ничего не изменится. Людям некуда деваться: в городе было в сотни раз безопаснее, нежели в деревнях. Граничные башни, окружавшие любой город, надежно защищали его от Тумана, а крепкие стены - от тех, кто в этом Тумане жил.
Никто не знал, откуда Туман взялся. Некоторые утверждали, что он был всегда, но мне в это не верилось: слишком плохо мы к нему приспособились. Туман появлялся с исчезновением последних солнечных лучей. Тонкими струйками поднимался от земли, пока не скрывал весь мир. Туман убивал. Не знаю почему, ведь я покидала город лишь днем, чтобы собрать нужные травы в лесу. Да мне это и не было важно. Проверять его действие на себе я не собиралась. Туман убивал. Это была истина, как то, что солнце вечером садилось на западе, а утром вставало на востоке. С первыми лучами солнца Туман мгновенно исчезал. Именно поэтому на всех многочисленных трактах на расстоянии дневного перехода друг от друга стояли Посты, дабы любой путешественник мог укрыться в них от Тумана. Посты были обнесены такими же Граничными башнями, что и города, и столь же крепкими стенами, потому что в Тумане жили те, кого народная молва окрестила хайги . Мертвые существа. Да и рийдам Туман тоже, по слухам, был не страшен, а у Изменчивых было слишком много поводов для ненависти и мести.
Потому и ночевали люди в Постах, несмотря на то, что маги торговали амулетами, которые защищали от Тумана. Разве что сами маги могли позволить себе роскошь ночевки в лесу: от Тумана их защищали амулеты, а магия помогала отразить любое нападение. Наверное, именно поэтому многие тихо говорили о том, что сами маги Туман и создали. Может быть, случайно. Они любили ставить опыты, не подумав о последствиях.
В любом случае, карта Варамарка, как и соседних королевств, была похожа на странную паутину с каплями росы. Большие капли - города, поменьше - деревни, совсем маленькие - Посты.
Люди привыкли, а маги лишь разводили руками на просьбы и приказы правителей уничтожить Туман.
- Что у нас сегодня на завтрак, ранняя пташка? - улыбающийся Сактор зашел в кухню, на ходу застегивая последнюю пуговицу темно-синего шерстяного камзола.
Я мгновенно вынырнула из размышлений и приветливо улыбнулась.
За прошедшие годы Ильяр Сактор постарел. Его седые волосы окончательно вытеснили каштановые и белой гривой лежали на плечах, фигура чуть погрузнела. Морщинистая смуглая кожа, густая борода и ироничный взгляд серых глаз из-под кустистых бровей. Как всегда ироничный...
- Пшенная каша с медом и творог с клубничным вареньем.
Я, кружась, поставила перед Сактором тарелку и кружку, положила ложку. Подобрав край передника, прихватила им горячий чугунок и, насвистывая все ту же беспечную мелодию, положила на тарелку несколько ложек каши.
- Как вкусно пахнет... У меня сразу в животе заурчало. А себе ты почему не положила?
- Сейчас положу.
Я поставила перед Сактором тарелочку с творогом и налила в чашку травяной напиток. Старый лекарь приступил к завтраку, а я вернулась к очагу и, достав из стоявшего рядом шкафа две тарелки и чашку, положила завтрак и себе.
- Что это ты напевала, Лина? Что-то новенькое, - Сактор с любопытством посмотрел на меня.
- Да, новенькое. Только вчера на площади Роз от Каина-Сказителя услышала. После завтрака спою, если хотите.
- Хочу. Ты же знаешь, что я люблю слушать, как ты поешь. У тебя замечательный голос, Лина.
Я улыбнулась заслуженной похвале: пела я с самого детства и пела красиво. Правда, стезя менестреля никогда не прельщала: песни я считала или досугом, или способом завоевать чье-то расположение.
Тем временем, закончив завтракать, Сактор произнес:
- Послезавтра начинаются празднества, посвященные дню рождения нашего славного короля. Что собираешься делать?
- Не знаю, - я пожала плечами: - Еще не думала об этом. Уверена, скучать не придется.
- В этом ты права, - усмехнулся Сактор: - Город уже, кажется, начал праздновать... Но ближайшие два дня я попрошу тебя дежурить в лавке, ведь болезнь не спрашивает, когда явиться. Меня же сегодня пригласил к себе герцог Имаран д'Гиарим. Жена его сына носит первенца, и старый герцог переживает. Порой излишне. Лавку я сегодня оставляю на тебя. А может, и завтра... Кто знает, сколько еще визитов мне предстоит нанести накануне празднеств.
Я мысленно подсчитала и улыбнулась, но не стала пугать Сактора: лекарь был невероятно скромен и нетщеславен. Между тем, Ильяр Сактор был известен среди знати, его уважали даже маги, а это говорило о многом, ведь они тоже могли лечить людей. Значит, он был им конкурентом, пусть простому люду услуги магов и не по карману. Знати-то вполне по карману.
Жаль, что в мире знати, я была лишь безымянной помощницей знаменитого лекаря... Впрочем, я собиралась это исправить и как можно скорее. Осталась лишь мелочь: найти способ.
- Спасибо за доверие, господин Сактор.
- Я же просил тебя называть меня просто Ильяром, Лина...
Закусив губу, я посмотрела на него из-под ресниц самым очаровательным из возможных взглядов.
- Попросите еще раз, господин Сактор...
Лекарь шумно вздохнул и отодвинул пустые тарелки.
- Ты неисправима, Лина. Спасибо, все было очень вкусно. И ты обещала мне песню, помнишь? Пойдем в гостиную.
Я кивнула и, быстро вымыв тарелки, последовала за Сактором в самую роскошную комнату этого дома. Она располагалась на втором этаже. Там же находилась небольшая библиотека и спальня Сактора. Моя комната была еще выше, но вела к ней другая лестница.
У меня каждый раз захватывало дух, когда я заходила в гостиную. Здесь Сактор принимал гостей, прибывших в его лавку из Западного Квартала или же не менее состоятельных вельмож из других городов, а порой и стран. Я часто удивлялась тому, сколь известен был Ильяр Сактор... и сколь мало ценил это.
Я вошла в небольшую, но очень светлую и уютную комнату. Большое окно чуть ли не от пола до потолка пропускало внутрь много солнечного света, который золотыми искрами плясал на ворсистом темно-бардовом ковре из Зоррайтского султаната. Легкими зайчиками свет скользил по стенам, драпированным нежно-бежевым шелком, искрился на ножках и спинках дивана и трех кресел, на гладкой поверхности небольшого столика из красного дерева... Про то, что украшало стены: картины известного в Варамарке художника Аксана Диррея и несколько музыкальных инструментов не менее известного мастера Кавела Марлиса, - я промолчу. Они говорили сами за себя. Ценности на любителя. Я, например, увидев в руках Сактора лютню работы Марлиса, как всегда задержала вздох восторга. Ведь мне предстояло на ней играть.
- Как называется песня?
Я взяла протянутую лютню, нежно провела пальцами по струнам и не стала отвечать. На сердце почему-то, вместо беспечной, легла песня, что я слышала еще в детстве. Тогда на площади Роз тихо пел никому не известный менестрель. Прикрыв глаза, я повела навсегда запомнившийся мотив:
Я не люблю, когда мне нагло врут,
Когда в лицо бросают дерзко 'Ты!',
Я не люблю отравленный приют