Закатное солнце освещало две фигуры, что стояли возле фонтана. Одна - синеглазый юноша, бледный и усталый, но с непреодолимым упрямством на лице. Вторая - смуглый мужчина с черными волосами и серыми глазами, чьи резкие черты лица и плотно сжатые губы говорили о жестокости и беспринципности.
- Видишь то дерево? - нарушил тишину мужчина, указав на могучий дуб: - Я посадил его вместе с сыном...
- Он жив? - тихо спросил юноша.
- Не знаю, Радайк. Не знаю. Моя семья успела покинуть Вильтайр до того, как погиб Гвеар, и мир превратился в непробиваемый кокон. Моему сыну тогда было 10... Если он и жив, то вряд ли помнит меня.
- Уверен, что помнит! - воскликнул Радайк с убежденностью юности: - Неужели ты не собираешься искать свою семью?!
Мужчина усмехнулся:
- Собираюсь. Только сначала мне нужно завершить обряд Гвеара.
- Расскажи мне о нем, Алир, - попросил юноша, глядя вдаль.
- Об обряде?
- Нет. О Гвеаре.
Мужчина задумался, глядя на медленно струившийся от земли туман.
- Гвеар восхищал меня. Своей чистотой и умом. Он жил ради других, принимал их беды, словно свои собственные. Он искренне служил этому миру, всем его жителям. Я жалел, что Гвеар был младшим сыном в семье Повелителей, и не мог править миром. Знаешь, рядом с ним я чувствовал себя более темным, чем когда-либо, но в то же время словно становился светлее... Это сложно объяснить. Гвеар был политиком, умел быть жестким, умел ставить на кон чужие жизни, но словно считал всех жителей этого мира частью своей семьи. Он мог стать лучшим правителем, чем кто бы то ни было, - Алир умолк и продолжил с горечью: - В юности я стремился захватить власть в Иллир'ене, я прошел по родной земле кровавым дождем... Мне потребовалось много лет, чтобы пожалеть о содеянном. Из самоуверенного юнца я превратился в загнанного зверя, спасавшего свою жизнь от мести одержимого эльфа... И не только эльфа. Я не щадил никого, спасая себя. А потом встретил Гвеара, Лиру... Знаешь, Радайк, как бы ни проклинал я свое согласие выполнить последнюю просьбу единственного друга, повторись все, поступил бы также. Он был единственным, перед кем я искренне склонял голову, кому служил...
- Ты намеренно очерняешь себя? - с иронией спросил Радайк, окинув собеседника внимательным взглядом.
Алир покачал головой и создал световой пульсар. Солнце село.
- Не заблуждайся на мой счет, Радайк. Я очень-очень темный... Я готов был убить тебя, считая, что твое существование мешает Эрлине завершить обряд. Если бы я не заметил произошедшие в тебе изменения за мгновение до удара, ты был бы мертв.
Парень пожал плечами.
- Алир, не считай меня мальчишкой. Я не раз проливал чужую кровь. Пограничье не самое спокойное место. К тому же, в моей голове теснятся странные мысли и воспоминания. Похоже, они принадлежали Гвеару вер Кхайрму... Только теперь я понимаю, почему судьба Изменчивых была так важна для меня, откуда знал я про Эйдор или почему рийды прислушались к моим словам. Они ведь чувствовали во мне Повелителя, хоть и сами не понимали этого. Только ты можешь помочь мне разобраться в этих воспоминаниях, понять, что делать дальше.
Мужчина вновь покачал головой, поднял взгляд в затянутое пеленой тумана небо.
- Гвеар любил этот мир, а я ненавижу. Он стал для меня темницей, Радайк, и единственное мое желание - вырваться из нее. Когда ты завершишь обряд, я, надеюсь, смогу покинуть его навсегда. Ральд расскажет тебе все, что нужно, - Алир скривил губы в усмешке: - В конце концов, он был для тебя хорошим учителем когда-то. Скоро он поймет суть проведенного над ним обряда, осознает полученные знания... и найдет тебя. Он знает все, что знал я, а это немало. Мой долг Гвеару уплачен с лихвой.
- Ты был его другом, - тихо и задумчиво произнес Радайк, словно глядя внутрь себя: - Ты и твоя жена... Только вы.
- Хватит! - выкрикнул Алир, резко повернувшись к Радайку: - Твоя сестра придет сюда, чтобы уничтожить меня, и я не собираюсь ей мешать. Мне нужно, чтобы она в последний раз воззвала к Силе, и ты завершил превращение. Если судьбе будет угодно, мне удастся избежать смерти. Поверь, я люблю жизнь! Если нет, то я умру. Последние три сотни лет я не знаю, чего хочу больше на самом деле: жить, тоскуя о прошлом, или умереть и забыть его.
- А как же будущее? - в голосе юноши было сочувствие.
- У меня его нет, - с горечью ответил Алир и неожиданно сделал плавный шаг в сторону.
- Ты прав, у тебя его нет, Варгас! - прозвучал звонкий, полный бешенства девичий голос.
Олицетворением праведного гнева к фонтану вышла хрупкая девушка, не сводя с Алира-Варгаса горящего взгляда. Ее руки были разведены в стороны, развернуты ладонями к врагу. Не произнеся больше ни слова, Эрлина призвала Силу...
Серый туман... Ты идешь, с трудом переставляя ноги в вязком мареве... И каждый следующий шаг дается тяжелее предыдущего... Влажный воздух со свистом выходит из легких, оседая на губах мелкими каплями... Тишина.
Еле заметная тропинка вьется под ногами, и это единственный твой ориентир сквозь молочно-белое ничто...
Тебе кажется, что дороге не будет конца, и в то мгновение, когда эта мысль приходит в голову, ты видишь впереди свет.
Туман расступается, но не уходит совсем, плескаясь где-то там, у края взгляда... Свет становится ярче, превращаясь в отливающий золотом камень... Ты касаешься рукой его неровной поверхности, и в то же мгновение тебя отбрасывает назад.
Горячий воздух ударяет в лицо, уши закладывает от резкого раскатистого воя, а весь мир сужается до двух огромных синих глаз, взгляд которых, кажется, пронзает насквозь...
Через несколько минут в синее звездное небо взмыл, рассекая ночной воздух могучими крыльями, золотой дракон. Мир ликовал, приветствуя своего Повелителя и Хранителя.
Эпилог.
Сочная молодая зелень уверенно пробивалась сквозь промерзшую прошлогоднюю листву. Пушистые почки набухали на гибких ветках, кое-где уже уступив место мелким зеленым листочкам. Налетевший порыв легкого весеннего ветра принес далекий радостный щебет первых птиц.
Гилберт медленно обвел взглядом гору, искрящуюся на солнце многочисленными сколами, и нахохлившийся, словно воробей, замок. Впрочем, замок, скорее, можно было сравнить с ежом, так много лесенок и деревяшек опутывало большую его часть. Устрашающим Поднебесное Гнездо назвать ныне было сложно.
Мужчина улыбнулся, взял прислоненный к валуну посох, набросил на голову капюшон жреческой рясы и неторопливо побрел прочь. Жизнь этого замка, как и его собственная, вновь обрела смысл.
- Повелитель! - гулко пронеслось по длинным каменным коридорам.
Радайк вздохнул, оторвал взгляд от далекой опушки, где еще недавно ему померещилась чья-то фигура, и поморщился.
- Какой я тебе Повелитель, Фрай. Я ведь просил...
Пепельноволосый юноша замер, невозмутимо склонился в приветственном поклоне и, выпрямившись, продолжил:
- Вас ждут в Церемонном зале, Повелитель.
- Фрай...
- Мне же надо тренироваться! - возмутился верноподданный: - Тебя ждут, Радайк. Эльфийское посольство вот-вот прибудет.
Радайк подошел к зеркалу, чтобы еще раз окинуть взглядом свой торжественный наряд. Из зазеркалья на него посмотрел одетый в синий бархатный, расшитый серебром камзол худощавый юноша лет двадцати. Правильные, чуть хищные черты лица, смуглая кожа и иссиня-черные волосы терялись рядом с бездонной синевой нечеловеческих глаз.
Юноша вздохнул. Теперь его сходство с сестрой скорее угадывалось, нежели бросалось в глаза. Повелитель...
- Как я выгляжу? - негромко спросил Радайк, поправив тонкий серебряный венец, сделанный лучшими мастерами рийдов.
- Успокойся, - с улыбкой ответил Фрай: - Как будто эльфов никогда не видел, право слово!
Радайк вновь вздохнул и, направившись к двери, пробормотал себе под нос:
- Я-то видел, а вот они меня-такого нет...