Изображение изменилось, показав на этот раз небольшой дворик со спортивной площадкой. Прямо посередине проезжей части асфальт был разорван, вздымаясь вверх обугленными кусками. От тверди по-прежнему поднимался дым. Уже через мгновение девушка поняла, что она наблюдает то, что еще недавно служило кругом перехода, вратами.
— Демон, — коротко произнесла девушка, отпрянув от зеркала, — он призвал демона!
Страх сковал Владу. На мгновение у нее возникло желание тут же собрать вещи и исчезнуть из города как можно скорее, пока еще не поздно, пока не началась кровавая бойня.
А она начнется уже через пару дней, в этом девушка была уверена. Как же она так оплошала? Зачем помогла злому магу выполнить обряд срыва печати? Наверняка с ее легкой руки по улицам города теперь будет разгуливать исчадие Ада. И ничего с этим она поделать не сможет.
— Или смогу, — сама себе сказала Влада, сжав руки, — я эту кашу заварила, мне теперь ее и употреблять.
*
По шоссе бесконечной вереницей тянулись машины. Такого местные посты ГАИ не видывали уже давно — более двух сотен микроавтобусов покидало город абсолютно одновременно. За рейсовыми маршрутами шли легковушки и двухэтажные Икарусы — все жители Николаева внезапно отправились прощаться с летом.
Железнодорожный вокзал переживал пик своего расцвета — билеты на все поезда были раскуплены, все направления переполнены, доходило до того, что в плацкартных вагонах на одно место садились по трое, лишь бы уехать прочь. Херсон, Одесса, Киев, Москва, Петербург, Варшава — с маленькими сумками и огромными баулами, прихватив с собой детей и животных, жители города сотнями исчезали прочь.
К утру город опустел на половину. Последними вон из Николаева исчезла вся верхушка СБУ и мэрии — исключительно в машинах бизнес класса, с сопровождением и мигалками.
А потом появились розы.
Тонкие плети выросли за ночь — крошечные зеленые ростки, нежные и сочные, они тянулись к солнцу, покрываясь шипами и наливаясь кроваво-красными бутонами. Розовые кусты появились по всему периметру города, медленно поднимаясь вверх и ограждая Николаев от окружающего мира.
Радио и телевидение молчали. Никто не заговаривал о странных событиях, внезапном рвение к поездкам, полной халатности городского управления. Жители города на несколько дней погрузились в некий анабиоз, словно привыкая к новому миру, в котором очутились.
В сознании оставались лишь трое — владельцы серебряных клинков. И их происходящее вовсе не радовало.
— Мне уже вправду страшно, — признался Фил, — они все едут и едут, родители вот-вот сорвутся в Москву… и тогда я останусь совсем один.
— Не совсем, — хмыкнул Саша, — а со мной. Нам сделали подписку о невыезде. Ха-ха.
— Мои родители вчера уехали в Воронеж, — произнес Рома, — брат с ними уехал. Забрали даже Марсика и Наташу.
— Ну вот, и животных вывозят… Ребята, давайте что-то делать, — вдруг воскликнул Филипп, — по-моему, уже и так кризис, чего они не работают? — он помахал своим клинком в воздухе, — может его стукнуть?
— Сломается, — кисло усмехнулся Рома, — без паники, друзья. Мы что-то да придумаем.
— Когда? — мрачно спросил Саша, — судя по всему, наш враг уже выпустил наружу все силы, которые собирался. И теперь мы просто катимся в пропасть. Навстречу Дьяволу.
— Давайте решать проблемы по мере поступления, — предложил Рома, — мы здесь, мы живы — и, пока что, ничего сверхъестественного не происходит.
— Но скоро произойдет, — заметил Филипп.
— Вот когда произойдет, тогда и поговорим, — Рома встал с места и поправил очки, — а сейчас давайте решать что-то с нашим оружием.
— Приехали, — вздохнул Фил, — с этого мы и начинали.
— Не грузи, — попросил Саша, — Рома?
— Мы должны дождаться каких-то активных действий со стороны соперника, тогда оружие проявит себя, а пока ждем.
— Ого, — протянул Саша, — как-то неопределенно.
— Ничего другого мы не можем, — Рома поглядел на пустынную улицу. — Надо ждать.
ГЛАВА 13
ИЛЛЮЗИИ
Утро было сумрачным и серым. Осень окончательно вступила в свои права, сорвав с деревьев разноцветную листву и устелив ей, словно бархатным ковром, готовящуюся к зимнему сну землю. Красно-желтые узоры на земле резко контрастировали с набухающими повсюду цветами — кроме роз и шиповника, обильно пробивающихся сквозь асфальт, вверх к серому небу тянулись ромашки и васильки, гиацинты, тюльпаны и астры — словно природа сопротивлялась немому зову осени и выпускала наружу все свои силы.
По мрачным серым зданиями вверх ползли плети плюща — абсолютно сухие стебли, а на них ярко-красные и оранжевые цветы; кремовыми оттенками цвел виноград, обильно покрывший палисадники и заборы. На кладбищах вовсю вверх поднимались крошечные мордочки львиного зева и ледяные ирисы. На могилах распускались пушистые кустики ромашек и легкие чашечки тюльпана. Берег реки плотно покрывали янтарные кувшинки и белоснежные лотосы — весь город был усеян цветами, словно искорками пламени на ледяной глыбе.
А кусты роз и шиповника принимали все более и более устрашающие размеры — они выросли почти в человеческий рост и грозились перекрыть все въезды в город. Вялые попытки выкорчевать растения прекратились в день, когда кавалькада машин ринулась прочь из Николаева. Частично вырубленные растения вновь отросли за ночь — и больше их уже никто не трогал.
Улицы пустовали. По центральным проспектам движение полностью остановилось — безразличие и апатия, внезапно наполнившие сердца людей, сражали наповал все и вся. На улице советской, обычно наполненной людьми, нашлось всего четверо, медленно прогуливавшихся вниз, мимо каштанового сквера. Одним из прохожих был Рома, напряженно прислушивавшийся к тишине вымершего Николаева. Еще трое — его друзья, уже знакомые читателю Маша и Сережа Контраст, с ними — новый Машин ухажер, Михаил, высокий парень одного с Ромой возраста. Миша был смуглым черноволосым парнем, метисом со слегка раскосыми, доставшимися в наследство от папы корейца, глазами. Ребята вяло шествовали по дороге — к подобной активности их призвал Рома, не сумевший смириться с тишиной и покоем первых дней после всеобщего отъезда. Магия Вальса Теней почти физически ощущалась в воздухе — правда, кроме Ромы никто не силился заметить что-либо необычное. День, как день, только небо серое, на улицах пустынно — и напрочь лишенные листьев каштаны внезапно расцвели пышными белоснежными свечами.
— Грустно как-то, — произнесла Маша, задумчиво глядя на сквер, — листьев нет, зато цветы…
— Так и надо, — уверено сказал Сережа, — так было всегда.
— Нет, — резко отреагировал Рома, — все не так!
— Правда? — безразлично переспросил Михаил, с легким недоумением глядя на парня, — а, как по мне, то все замечательно, и погода прекрасная, и цветы кругом…
— Сейчас же не апрель, — пробормотал Рома, беспомощно глядя на друга, — они цветут весной…
Внезапно Рома ощутил покалывание. Сперва парень решил, что это просто иллюзия, но уже через мгновение что-то горячее прикоснулось к его бедру, заставив вздрогнуть. Встрепенувшись, Рома опустил руку к поясу. Там был закреплен внезапно раскалившийся серебряный клинок.
«Он словно что-то почувствовал….»
Рома огляделся по сторонам. Ничего странного, ничего необычного. Почему же ему тоже кажется что, кто-то есть рядом, кто-то несущий угрозу. Магазины, ларьки, банк, двор кинотеатра, тир… Все неизменно, как и все эти годы.
«Приближается»
— Идемте на набережную, — вдруг широко открыла глаза Маша, — там сейчас рейсовый катер ходит. Покатаемся.
— Конечно, милая, — Миша взял девушку под руку, — идем?
— Может быть… — начал Рома.
— Идем! — решил Сережа, — непременно, нам всем нужно развеяться.
«Оглянись!»
Рома резко остановился. По коже пробежали мурашки — Рома почувствовал присутствие чего-то инородного, чужого. Затаенная опасность была близка, но вот только где — парень никак не мог решиться и повернуть голову. Наконец, сделав усилие над собой, рома обернулся. Пустая улица. Магазины. Вход во двор… Вход во двор!