— А вас что сюда привело? — спросил Дюран, когда перестановка завершилась.
Даунз многозначительно улыбнулся. Подразумевалось, что Дюран, хочет он того или нет, обязан разделить эту многозначительность.
— Что же меня могло сюда привести? — вопросом на вопрос ответил Даунз. — Да уж не желание поразвлечься, уверяю вас.
— Ах, — только и нашел что сказать Дюран. Краткое, неуклюжее «ах».
Из дверей салона, находившегося на некотором расстоянии от них, но, увы, в пределах видимости, вдруг показалось что-то пестрое: какая-то женщина задержалась на пороге, поскольку, видимо, никак не могла распрощаться с кем-то, кто находился внутри. Сердце Дюрана, как острый камень, ударилось о его грудную клетку. Потом появилась и вся женская фигура целиком: высокая, в синем — не она.
Он снова переключил внимание на Даунза и услышал чуть было не пролетевшие мимо его ушей слова:
— До меня дошли слухи об ослепительной блондинке, которая находится здесь в обществе какого-то мужчины и производит настоящий фурор. Они проникли даже в Новый Орлеан.
Дюран судорожно передернул плечами. При этом локоть его немного соскользнул с перил, и ему пришлось вернуть его на место.
— Блондинок на свете сколько угодно.
Какие же они идиоты, с горечью подумал он. Сколько времени они уже здесь торчат; можно было догадаться….
— То была ослепительная блондинка, легкая и миниатюрная, — терпеливо уточнил Даунз, не отрывая от него немигающего пристального взгляда. — Очаровательная женщина.
— Вас кто-то надул.
— Вряд ли, — возразил Даунз, — поскольку эти сплетни не были предназначены для моих ушей. Их случайно подслушали. — Он сделал паузу. — Вам не встречалась здесь такая пара? Как я понимаю, вы здесь находитесь дольше моего.
Дюран устремил взгляд на свои ноги.
— От блондинок я излечился, — жалобно пробормотал он.
— Но возможен рецидив, — сухо заметил Даунз.
Что он хочет этим сказать? Дюран недоумевал, но решил, что спорить не стоит, иначе будет хуже.
Он достал часы.
— Мне пора.
— Где вы остановились?
Дюран неопределенно ткнул большим пальцем через плечо.
— Вон там.
— Я вас провожу, — предложил Даунз.
«Он хочет выяснить, где я живу, как же от него отделаться?» — лихорадочно соображал Дюран.
— Я немного тороплюсь, — с трудом выдавил он.
Даунз успокаивающе улыбнулся:
— Я не привык давить на людей. — И многозначительно добавил: — Ни в чем, что не относится к моей работе.
— В какую вам сторону? — вдруг спросил Дюран, заметив, что тот готов повернуться и направиться в противоположную сторону, к салону модистки. Она может выйти оттуда в самый неподходящий момент.
Он схватил Даунза под локоть и с такой же настойчивостью, с которой минуту назад отказывался от его общества, предложил:
— Ладно, пойдемте. Разрешите предложить вам кружечку пива?
Даунз задрал кверху голову.
— Солнышко припекает, — согласился он. — Вы, например, совсем взмокли. — В том, как он произнес эти слова, Дюрану послышалась нотка сарказма.
Они пошли рука об руку. С каждым шагом Дюран говорил себе: вот я еще чуть подальше его отвел. Теперь она в чуть большей безопасности.
— Вот какое-то заведение, давайте сюда заглянем, — предложил он через некоторое время.
— Я и сам собирался вам это предложить, — сказал в ответ Даунз. И снова не без сарказма в голосе.
Войдя, они сели за небольшой плетеный столик.
— Два пива, — заказал Дюран подошедшему к ним усатому официанту в полосатой рубашке. И, не дав ему отойти, спросил: — Где здесь клозет?
— Прямо.
Дюран поднялся.
— Простите, я вас на минуту покину.
Даунз улыбнулся, как ему показалось, иронично.
Дюран, оставив его сидеть за столом, вышел за видневшуюся в глубине помещения дверь. Оттуда проследовал по ведущему наружу коридору и очутился на заднем дворе. Тогда он помчался как одержимый. Он и в самом деле был одержим, — одержим решимостью спасти ее.
Он носился как сумасшедший между гардеробами с открытыми дверцами и чемоданом с поднятой крышкой, с пустыми руками в одну сторону и сгибаясь под тяжестью кипы ее платьев в другую. Он бросал их как попало, поэтому чемодан очень скоро переполнился, хотя мог бы вместить и гораздо больше. Но упаковывать вещи как следует времени не было. Нужно было спасаться, бежать, как можно быстрее.
Он услышал, как хлопнула входная дверь, и, едва она переступила порог, он, еще не увидев ее, крикнул сверху диким голосом:
— Бонни! — А потом снова: — Бонни! Поднимайся сюда! Живее! У меня плохие новости!
Она почему-то задержалась. Может, по женской привычке даже в самые опасные минуты, войдя в дом, снимать шляпку или выгружать покупки.
Тогда он пулей вылетел из спальни и ринулся вниз, к ней. Но, сделав несколько шагов по лестнице, замер на полпути, словно ноги его пригвоздили к полу, и затрясся всем телом.
Спиной к двери, к только что закрытой двери, тоже как вкопанный стоял Даунз.
Оба стояли не шевелясь. Первое потрясение давно прошло, а они стояли — двое окаменевших мужчин, нескончаемо долго глядевшие друг на друга. С лестницы — на дверь. От двери — на лестницу. Один улыбался довольной мстительной улыбкой. Другой побледнел как мел и покрылся холодным потом.
Наконец один из них глубоко вздохнул. Тогда и другой ответил ему таким же вздохом. Два вздоха в напряженном молчании. Два разных вздоха. Вздох отчаяния и вздох удовлетворения.
— Вы только что позвали ее, — медленно проговорил Даунз. — Позвали по имени. Решив, что это она. Значит, она все-таки здесь, с вами.
Дюран, чуть развернувшись в сторону, теперь стоял, вцепившись в перила обеими руками, словно только таким образом был в состоянии удержаться на ногах. Он покачал головой. Сначала медленно. Потом замотал ею все быстрее и быстрее, при каждом повороте повторяя:
— Нет. Нет. Нет.
— Мистер Дюран. Я не глухой. Я все слышал.
Он продолжал отрицать очевидное, повторяя слово «нет», как заклинание, и пытаясь спрятаться в него, как страус прячет голову в песок. Как будто он мог многократным повторением отвести опасность.
— Нет. Нет. Нет.
— Мистер Дюран, будьте же, в конце концов, мужчиной. Вы назвали ее имя. Вы так кричали, что слышно было, наверное, во всей округе.
— Нет. Нет. — Он, неуверенно шаркнув ногой, спустился на ступеньку вниз. Потом еще на одну. Но он так крепко и судорожно вцепился в наклонные перила, что, казалось, скользит по ним, а не передвигает ноги. Как пьяный. Да так оно, в сущности, и было. Он опьянел от страха. — Это не то. Это ко мне тут ходит женщина убираться. Ее зовут очень похоже… — Он уже сам не понимал, что бормочет.
— Замечательно, — сухо изрек Даунз. — Я хочу поглядеть на эту женщину, которая к вам ходит убираться. Которую так похоже зовут. Больше мне от вас ничего не нужно.
Они вдруг оба насторожились и, устремив друг на друга внимательный взгляд, синхронным движением скосили глаза сначала в одну сторону, затем в другую. А потом оба одновременно сорвались с места.
Дюран ринулся вниз по лестнице, а Даунз — прочь от двери. Оба, совершив стремительный бросок по диагонали, очутились у рогатой вешалки для шляп с трюмо и комодом, крышка которого одновременно служила сиденьем. Даунз попытался приподнять ее, а Дюран, наоборот, всеми силами удерживал ее в закрытом положении. Рука Даунза, предательски пролезшая внутрь, снова показалась наружу, держа две оранжевые ленточки от соломенной шляпки. Когда в последний раз закрывали комод, кусочек одной из них остался торчать, защемленный крышкой, словно крохотное, величиной с ноготь, цветное пятнышко.