Она с отвращением бросила его на пол.
Снова ее рука залезла в потаенный уголок ящика. На этот раз она извлекла оттуда горсть тонких женских сигар.
Показав их ему, она отшвырнула их от себя.
Ее руки взмыли кверху, словно призывая в свидетели немые небеса.
Замогильным голосом, словно библейская пророчица, она вынесла апокалиптическое суждение:
— В вашем доме жила дурная женщина! В вашей постели спала чужая!
Глава 19
Без шляпы, без пальто, растрепанный, в том виде, в котором его застала минуту назад в комнате внезапно пришедшая в голову мысль, он как одержимый бежал по пустынным ночным улицам, поскольку не смог найти экипажа, а стоять на месте и ждать тоже был не в состоянии. Вперед, вперед, по тому адресу, который он случайно вспомнил и который нужен был ему сейчас больше всего. К дому банкира Симмса, на другом конце Нового Орлеана. Если бы понадобилось, он бы так всю дорогу туда пробежал.
Но к счастью, добежав до перекрестка, освещенного желто-зеленым светом уличного фонаря, он заметил впереди экипаж, неспешно возвращавшийся после вечерней поездки, закричал ему вслед и, не дожидаясь, чтобы он повернулся и подъехал к нему, полным ходом понесся за ним следом, заскочил внутрь и, задыхаясь, назвал адрес Симмса.
У дверей банкира он изо всех сил зазвонил в колокольчик.
Ему открыла темнокожая служанка, обиженно вытянувшая лицо от такой настырности.
— Он ужинает, сэр, — неодобрительно покачала она головой. — Если вы согласитесь сесть и подождать, пока он закончит…
— К черту, — перебил он. — Это ждать не может! Попросите его сейчас же выйти ко мне…
Банкир вышел в прихожую с заткнутой за воротник салфеткой, раздраженно сдвинув брови и еще дожевывая еду. Когда он увидел, кто это, лицо его прояснилось.
— Мистер Дюран! — сердечно воскликнул он. — Что привело вас сюда в такой час? Не желаете ли разделить с нами трапезу? — Но, приблизившись, заметил, в каком тот находится смятении. — Вы так расстроены… Что случилось? Принеси ему бренди, Бекки. Вот стул…
Дюран отрывисто махнул рукой, отказываясь от этих средств поддержки.
— Мои деньги… — едва слышно проговорил он.
— Что такое, мистер Дюран? Что случилось с вашими деньгами?
— Они в банке? Их не трогали? Сколько было у меня на счете, когда вы сегодня закрылись?
— Не понимаю вас, мистер Дюран. Никто не имеет доступа к вашим деньгам. Они же под охраной. Никто, кроме вас и вашей супруги…
Он заметил, как исказилось лицо Дюрана при этом слове, и у него мелькнула догадка.
— Вы хотите сказать… — ужаснулся он.
— Мне необходимо знать… сейчас, немедленно… ради всего святого, Симмс, сделайте что-нибудь, помогите мне… не оставляйте меня в неведении…
Банкир вытащил из-за воротника салфетку и кинул ее в сторону, показывая, что трапеза закончена, по крайней мере на сегодня.
— Старший кассир, — решительно заявил он. — Мой старший кассир должен знать. Это будет быстрее, чем возвращаться в банк; придется поднять документы и просмотреть все сделки за день…
— Как мне его найти? — Дюран уже готов был направиться к двери.
— Нет, нет, я пойду с вами. Подождите секундочку… — Симмс поспешно схватил свою шляпу и шелковое кашне. — Что же произошло, мистер Дюран?
— Боюсь даже говорить, пока не выясню, — скорбно простонал Дюран. — Боюсь даже думать.
Симмс еще на минуту задержался, чтобы найти адрес кассира; затем они поспешили на улицу, забрались в тот экипаж, в котором приехал Дюран, тронулись с места и остановились у маленького скромного домика, приютившегося на улице Дюмен.
Симмс вышел и вежливым движением руки остановил Дюрана, очевидно желая по возможности оградить его от неприятных ощущений.
— Вам лучше будет подождать здесь. Я зайду в дом и поговорю с ним.
Он пробыл там, самое большее, десять минут. Дюрану показалось, что его покинули на целую ночь.
Наконец дверь открылась, и появился Симмс. Дюран, словно распрямившаяся пружина, кинулся ему навстречу, пытаясь прочесть, какие известия написаны на его лице. Вид у Симмса был не очень жизнерадостный.
— Ну что? Ради Бога, скажите — что?
— Мужайтесь, мистер Дюран. — Симмс сочувственно стиснул его руку повыше локтя. — Сегодня утром на вашем текущем счете было тридцать тысяч пятьдесят один доллар сорок центов, а на сберегательном счете — двадцать тысяч и десять долларов…
— Я знаю! Мне это все прекрасно известно! Я не об этом спрашивал…