Он не мог припомнить, он никогда там раньше не бывал.
Она резким движением встала с кресла. Закончился период созревания, настало время действовать.
— Подожди минутку. Я спущусь вниз, погляжу. — Задержавшись в дверях, она, не поворачивая головы, предупредила: — Больше не пей без меня.
Вбежав в комнату, она, хитро прищурившись, сообщила:
— Пол земляной. То, что нам нужно.
Ей приходилось думать за двоих. Она потянула его за плечо.
— Давай, надо отнести его вниз. Пускай он лучше там лежит, пока мы все не подготовим. А то мало ли кто войдет.
Он подошел к свертку и остановился, пытаясь подавить подступившую к горлу тошноту.
Ей все пришлось взять на себя.
— Не лучше ли тебе снять пиджак? Он тебе будет мешать.
Она помогла ему его снять и аккуратно, чтобы не помять, перекинула через спинку стула. И даже легонько отряхнула рукав.
Он сам удивился, что такое обыденное, повседневное действие — помочь ему снять пиджак — вызвало пробравший его до мозга костей трепетный страх.
Он взял скрученный ковер за середину и засунул под мышку, поддерживая другой рукой. Один конец, где, вероятно, находились ноги, под влиянием своей собственной тяжести перевесился и потащился по полу. Другой конец, тот, где была голова, он держал отверстием кверху.
Он сделал несколько шагов вперед. Вдруг тяжесть ослабла, и нижний конец перестал тащиться по полу, замедляя его движения. Он обернулся и увидел, что она пришла ему на помощь.
— Нет, Бога ради, нет! — воскликнул он. — Только не ты…
— Ах, Луи, не говори глупостей, — нетерпеливо перебила она. — Так ведь гораздо быстрее будет! — И, немного смягчившись, добавила: — Для меня это просто ковер. Я ничего не вижу.
Они вынесли его из комнаты и проследовали по ведущему в подвал коридору. Там им пришлось остановиться и положить сверток на пол, чтобы открыть дверь. Спустившись вниз по ступенькам, они снова опустили его на пол, уже окончательно.
Он, шумно дыша, провел рукой по лбу.
— Тяжелый, — согласилась она и с легкой улыбкой перевела дыхание.
Все эти мелочи в ее поведении приводили его в ужас. Просто кровь стыла в жилах.
Они выбрали для своей ноши место у стены. Прежде чем на нем остановиться, она кое-где потыкала землю острым носком туфли.
— По-моему, здесь будет лучше всего. Земля здесь немного помягче.
Он подобрал, валявшийся рядом кусок гниющей балки и, чтобы заострить, сломал о колено.
— Ты что, этим, что ли, собираешься копать? Да ты так всю оставшуюся жизнь провозишься! — В ее голосе послышалась непостижимая для него насмешка.
В подтверждение ее слов деревянный обломок, воткнутый в плотно примятую землю, снова сломался.
— Нужна лопата, — заключила она. — Иначе никак.
— Здесь лопат нет.
— И во всем доме тоже. Придется ее где-нибудь раздобыть. — Она направилась вверх по лестнице. Он остался внизу. Остановившись у входа, она обернулась и кивнула ему. — Пойду за лопатой, — сказала она. — Ты, я вижу, еще не совсем оправился. Не оставайся здесь, а то тебе еще хуже будет. Поднимись наверх и подожди меня там.
Он последовал за ней и закрыл за собой дверь в подвал.
Она надела остроконечную шляпку и закуталась в шаль, словно отправлялась по самому обыденному домашнему поручению.
— Не опасно ли? — спросил он.
— Люди, знаешь ли, иногда покупают лопаты, такое бывает. Ничего дурного в этом нет. Весь вопрос в том, как это проделать.
Она направилась к входной двери, а он — за ней следом.
На пороге она обернулась к нему:
— Не падай духом, дорогой. — Приподняв его подбородок, она поцеловала его в губы.
Он никогда раньше и не подумал бы, что поцелуй может быть столь отвратительным.
— Оставайся в гостиной, подальше от него, — посоветовала она. — И не пей больше. — Она напоминала заботливую мать, дающую перед уходом последние напутствия своему сынишке, чтобы тот не проказничал в ее отсутствие.
Дверь закрылась, и он какое-то время следил за ней сквозь стекло. Она прошла по дорожке, ведущей к улице, обыкновенная маленькая домохозяйка, направляющаяся по домашним хлопотам. Аккуратно натянув на ходу перчатки, она скрылась из виду.
Его оставили наедине с мертвецом.
Он вошел в ближайшую комнату, не в гостиную, где это произошло, забрался в кресло, замер в неподвижности, прижавшись лицом к спинке, и стал ждать ее возвращения.
Ему показалось, что ждал он целую вечность, хотя прошло всего полчаса.
Она принесла лопату. Несла по улице, ни от кого не скрываясь, а как еще можно было нести лопату? Лезвие было обернуто коричневой бумагой и перетянуто бечевкой. Рукоятка торчала наружу.